Загадочное убийство в Эрфурте

Ниммер быстро отдал по телефону необходимые распоряжения, затем промокнул салфеткой вспотевшее лицо и подобревшим голосом сказал, обращаясь к Максу и его помощнице:

– Извините, забыл спросить, как вы устроились в Эрфурте. Чертова работа… И вот так всю жизнь…

– Мы в «Старом Эрфурте», господин инспектор. У нас все в порядке.

– Если что-то не так, звоните…

В этот момент Ниммеру позвонили по громкой связи, направившиеся к двери Макс и Мартина услышали сообщение:

– Мы у него на хвосте, господин инспектор. Сейчас он обедает в греческом ресторане «Артемис».

– Хорошо, Шнайдер, продолжайте наблюдение.

Мартина с Максом вышли в коридор и тихонько прикрыли за собой дверь кабинета инспектора полиции.

45

Курт Зибер уже два дня безуспешно разыскивал Молчаливого. Он начал заниматься его поисками сразу после похорон брата. В виновности Молчаливого в смерти Пауля он не был уверен, но Шакал, с которым Курт выпивал в баре, утверждал, что именно тот убил брата Курта. Шакал слыл треплом, но других зацепок у Курта не было. Он твердо решил, что Пауль должен быть отомщен по понятиям. О последствиях для себя он не думал. Дальнейшую жизнь без брата он представлял с трудом.

Курту показали, где живет Молчаливый, и он постоянно наведывался к его дому. Подолгу безрезультатно нажимал кнопку звонка, потом прятался в растущих неподалеку кустах и долго наблюдал, не покажется ли Молчаливый. Все напрасно – молчал домофон, не было Молчаливого. Как сквозь землю провалился. В сознании Курта крепла уверенность, что отсутствие Молчаливого не случайно.

Курт жил у матери. Памятуя о том, что рассказала Моника в отношении планов Пауля, он постоянно пытался разговорить мать-алкоголичку. После похорон она пила мало, почти все время сидела на потертом диване, глядя невидящими глазами куда-то в окно. И без того потемневшее, ее лицо сделалось почти черным. На все вопросы сына она отвечала молчанием. Когда же он, потеряв терпение, начинал на нее кричать, Эльза лишь на миг поворачивала к нему лицо и мычала что-то нечленораздельное. Затем снова отворачивалась.

Позвонили в дверь. Курт открыл. Перед дверью стоял собутыльник матери Юрген, которого Курт выгнал, как только стал жить у матери.

– Что тебе надо, Юрген?

– Как мать?

– Лучше ее не трогать. Тебе не с кем выпить?

Старый Юрген вздрогнул от «меткого попадания» слов Курта в цель, отвел взгляд и, раздумывая, стал переминаться с ноги на ногу. Потом неуверенно сказал:

– Не знаю, Курт… Может быть, тебе хотелось бы о чем-нибудь спросить меня…

Курт вдруг подумал, что этот старый безобидный пьянчужка может что-то знать, и если он сейчас удовлетворит его жгучее желание выпить, то – не исключено – что-нибудь вынюхает. Он сказал:

– Заходи, Юрген. Только мать не трогай. Сразу в кухню.

Он прикрыл дверь кухни и наполнил стаканы вином. Юрген быстро опустошил свой. Курт лишь пригубил.

– Так что ты мне хочешь рассказать, Юрген?

– Думаю, ты знаешь не все, что предшествовало убийству Пауля.

– Ты прав. Это главное, что меня сейчас интересует.

– Перед самым твоим освобождением к матери приезжал солидный господин. Эльза представила его как своего брата. Раньше я от нее о брате никогда не слышал.

– В этом нет ничего странного, – буркнул Курт. – У меня действительно есть дядя, с которым мы давно не поддерживаем отношения. Ты, конечно, не знаешь, зачем он приезжал.

– Безусловно, нет. Эльза выставила меня сразу за дверь.

– Может быть, мать потом как-то обмолвилась, для чего он пожаловал?

– Она только сказала, что тревожится, не связан ли приезд брата с отсутствием Пауля.

– О каком отсутствии ты говоришь?

– После освобождения Пауль все время жил у Эльзы. Днем он здесь не появлялся, приходил только ночевать. Потом он вдруг исчез. Только названивал ей иногда.

– Она рассказывала тебе что-нибудь о содержании этих разговоров?

– Нет. Но все время плакала.

– Ну плакать-то она могла и от того пойла, которое вы вместе лакали.

Старый Юрген опустил глаза, потом, не спросив разрешения, схватил бутылку, налил себе полстакана вина и быстро выпил.

– Пойло, оно все одинаковое, Курт. Думаешь, твое лучше?

Курт пропустил мимо ушей замечание пьянчужки, размышляя над его предыдущими словами. Кое-что неплохо согласуется с выжатым из Моники признанием во время допроса этим инспектором. Кажется, Ниммер была его фамилия… Ловко он припер к стенке Монику. Заставил признаться в том, что Пауль чего-то опасался. Старая полицейская ищейка… Потом они допрашивали мать, выгнав его и Монику из кабинета. Считали, что мать знает больше? Безусловно.

Курт решительно взглянул на старика:

– Ну что, еще хочешь?

Об этом можно было и не спрашивать. Юрген часто посматривал на бутылку. Курт снова налил полный стакан и сказал:

– Бери, Юрген. Сегодня это последний.

Юрген, не морщась, проглотил содержимое очередного стакана, и Курт выпроводил его из квартиры.

Он понял, что мать знает довольно много и нужно найти к ней подход, чтобы добыть необходимую информацию.

46

Инспектор Ниммер сидел в своем кабинете и периодически связывался то с сыщиком Вундерлихом, то со своими подчиненными, ведущими наружное наблюдение.