Загадочные края (СИ)

– Вы же не хотите, милорд, – медленно произнёс он, – чтоб старший сын вашей супруги погиб от руки одного из ваших сыновей. Или от вашей. Я возьму с собой одного из ваших сыновей с тем, чтоб он помог мне в случае необходимости сориентироваться в поместье и опознать девушку. Но только одного. Кого-то из старших. Кого вы можете посоветовать?

– Гранмара. Или Кормака, – подумав, ответил граф. Он признал доводы герцога разумными, а потому решил не спорить. – Оба они жили там какое-то время. Правда, давно.

– Гранмара, – выбрал Риган. Летун, помрачневший после известия о пропаже сестры настолько, что его не тянуло даже шутить, коротко кивнул и ушёл куда-то. Наверное, распоряжаться о том, чтоб подготовили его снаряжение. А может, готовить его самостоятельно.

– Возьмите и меня! – Вперёд дёрнулся Канут. Он кипел от негодования и ненависти уже не первый день, желание свернуть Скиольду шею порой становилось невыносимым. Канут многое бы отдал за то, чтоб первым добраться до сводного брата, и не мог хотя бы не попытаться.

Риган перевёл на него взгляд и смотрел долго, испытующе. Казалось, он видел то, о чём думает один из младших сыновей Сорглана, и ему это не понравилось.

– Нет, – коротко ответил он. – Мы с вашим отцом приняли решение.

– Возьмите! – настаивал Канут. – У меня большой опыт. И потом, я неплохо знаю Скиольда. Мы с ним сталкивались. Вы должны меня взять, это, в конце концов, моя сестра!

Герцог взглянул в его сторону ещё раз, теперь казалось, будто это взгляд немного свысока, хотя Канут был старше его больше чем на год.

– Не подобает, – медленно и чётко ответил Риган, – сыну графа Бергденского становиться братоубийцей.

Слова и в особенности тон его были подобны холодному душу. Но Канут упёрся. Он не собирался так быстро сдаваться.

– Какой он мне брат! Мой отец отрёкся от него.

– Ваша мать его родила. Разве вы не уважаете её?

Сын графа Сорглана и леди Алклеты нахмурился, смутился и отступил. Он отвернулся, пытаясь скрыть своё смущение, но смысла-то не было – Риган больше не обращал на него внимания. С этого момента Канут неосознанно и неконтролируемо начал испытывать к герцогу неприязнь, с которой не смог, да и не попытался справиться позднее. Но Ригана, как всегда, это не слишком-то интересовало. Он кивнул своим людям, и они окружили стол с картой плотным кольцом, чтоб высказать своё мнение и сформировать план в мельчайших деталях. Сорглан понял, что он тут лишний, и ушёл вслед за Гранмаром, уводя за собой безразличного на вид Кормака и Канута, кипящего от возмущения.

24

Скиольд чувствовал себя в своём поместье, как правитель небольшой, но надёжно защищённой и полностью ему преданной страны. Он мог творить у себя всё что ему вздумается, и это ему чертовски нравилось. Ему нравилась власть над крестьянами и рабами его поместья, нравилось, что его люди в большинстве своём преданы ему полностью. И это понятно, ведь многих из них он прикрывал от закона. Некоторые даже были приговорены к смерти, больше они не могли появляться ни в столице, ни в каком-либо из крупных городов, даже как сопровождение Скиольда, только идти с ним в походы или жить в пределах его владений. Виновны они были в самых различных преступлениях, кто в убийстве, кто в насилии над женщиной, кто в грабеже. Но все эти бойцы, в том числе и те, кто не был ни к чему приговорён, представляли собой внешне пёстрое, а по сути единое общество, накрепко сбитое совместными боями, пьянками, одинаковым нравом и замашками.

На берегу кипела работа – бойцы Скиольда, если их можно было так назвать, возились с кораблями, обновляли такелаж, борта, дно, перебирали паруса. На глубоком месте залива стояли два небольших грузовых корабля – их привели только утром, и их трюмы были наполнены собранной с деревень податью, которую взяли натурой: зерно, вяленое и солёное мясо, рыба, овощи, дичина, сотканное крестьянками полотно, шкурки, кожи и всякая мелочь. Кроме того, с прочим грузом наверняка привезли одного-другого ребёнка тех неудачливых родителей, кто не смог собрать удовлетворяющий господина выкуп. Ярл предпочитал получать в дани девушек, молоденьких и более или менее привлекательных, он сперва наслаждался ими сам, потом делился с кем-нибудь из офицеров на недельку-другую и только потом продавал на ближайшем рынке. До сих пор непокорные среди крестьянок ему не попадались, всё, на что они были способны – это стонать и кричать в первые пару раз. Потом становились шёлковыми.

Ярл улыбнулся своим мыслям. Пожалуй, если на этот раз привезли парочку, то можно потребовать обеих сразу. Пара тычков – и девчонки сделают всё что он скажет.

Скиольд пинком прогнал с дороги немолодую рабыню, тащившую огромный котёл, и, поднявшись по лестнице на второй, жилой, этаж, вошёл в свою спальню.

– Ну что? Не передумала?