Загадочные края (СИ)

Вандера с недоумением пожала плечами.

– Не совсем понимаю, о чём вы. Лорды всегда ссорились и будут ссориться. Правда, теперь отношения чаще выясняются в поединках, а если и бывают столкновения, то небольшие. Император запрещает войны.

– И он прав.

– Ну, не знаю, мне кажется, даже императору не следует лезть в дела высших лордов, – понизив голос, с раздражением ответила девушка, и в её устах эта фраза прозвучала комично. Ингрид легко догадалась, что она просто повторяет чужие слова, возможно, своего брата или отца.

– Усобица подрывает силы страны, так что прямая обязанность императора, который печётся о государстве и её силе, запрещать усобицу. Но, мне кажется, это не самая приятная тема для беседы, – поспешила сказать она, заметив недоумение в глазах собеседницы.

– Да, конечно, – Вандера кивнула с готовностью.

Как она рассказала, дела их семьи шли не самым лучшим образом, пока брат Вандеры не вошёл в возраст мужчины и не начал ходить в походы. Это быстро поправило финансовое положение. А ещё Ингрид узнала, что у Вандеры было ещё семь сестёр и три брата, но ни один из них не выжил, все умирали в младенчестве. Ингрид искренне посочувствовала и задумалась о том, как повезло её приёмной матери, родившей восемь раз и вырастившей всех. А то, что один из сыновей погиб… Судьба.

Потом к Вандере подошли её подруги, она познакомила их с Ингрид, и началась обычная женская болтовня о платьях, лентах, отделках и фасонах. Дочь Сорглана кое-что порассказала о том, что носили на Терре, в частности о мини-юбках, которые открывали ноги практически по всей длине, и не смогла ответить на ошеломлённый вопрос, зачем же они такие нужны. Только и смогла ляпнуть, что есть же ещё кое-что кроме ног. Услышав, девушки все как одна зарумянились.

Объявили танцы, и музыканты, расположившиеся на небольшом балкончике, прикрытом от взглядов ажурным деревянным экраном, принялись наигрывать что-то мелодичное и сдержанно-громкое. Музыка была столь неназойлива, что можно было разобрать аккомпанирующий ей шелест шелков и плотного бархата, а также звон старинных украшений.

Едва зазвучала музыка, к Ингрид быстрым шагом подошёл Канут и предложил руку – он всего на пару шагов опередил Хлодара, направлявшегося к дочери Сорглана с тем же намерением.

Ингрид подала брату руку и, старательно повторяя выученные движения в такт мелодии, негромко спросила:

– Сколько раз за вечер я могу станцевать с тобой, не давая повода к сплетням?

– Сколько хочешь. Другое дело, что с братьями обычно танцуют те девушки, которых не приглашают кавалеры. Но ты можешь сделать вид, что стесняешься.

– Если ты думаешь, что мой вечер принадлежит тебе, – несколько суховато ответила Ингрид, – то ты ошибаешься. Просто я собираюсь танцевать с тобой в случае, когда не буду уверена в том, что точно знаю танец.

– Всегда пожалуйста.

– А почему бы тебе не поискать здесь девушку, которая тебе понравится? – Ингрид постаралась улыбнуться как можно непринуждённей. – Мама была бы в восторге, если б ты на ком-нибудь женился.

Канут ответил спокойным серьёзным взглядом.

– Я ни на ком не женюсь.

– Почему?

– Потому что.

– Не зарекайся, – предостерегла она. – Может, ты рано или поздно пожалеешь мать. Брак же бывает не только по любви.

– Что ж, возможно.

Канут подхватил сестру и закрутил её уверенно, следуя не другим парам, а лишь своим ощущениям; Ингрид покорно приняла его главенство. Она не особо-то наслаждалась танцем, потому что больше всего боялась поступить как-нибудь не так, и больше следила за движениями других танцующих, старалась их повторять.

– Как тебе Вандера? – спросил он.

– Приятная девушка.

– Не особенно умная.

– Она достаточно умна для своего возраста и в пределах своих интересов. Не все же в возрасте пятнадцати лет занимаются самопознанием.

– Само… Чем?

– Познают себя.

– А зачем этим заниматься? – Канут даже немного притормозил. – Разве не естественно, что человек знает себя?

– Ты можешь поручиться, что знаешь себя? Разве не бывает так, что ты радуешься, гневаешься или огорчаешься – и сам не понимаешь, почему? – Он задумался. – Ну вот, ты понял.

– Нет, конечно, я понял, что ты имеешь в виду… Но зачем это нужно, я не понимаю. Я всегда знаю, почему огорчаюсь или радуюсь.

– Всегда?

– Всегда.

– Так не бывает. Наверное, ты просто не задаёшься вопросом, почему. Я же задаюсь, и мне не всё равно. В первую очередь потому, что люди чертовски между собой похожи, и если поймёшь, почему поступаешь так, а не иначе, начнёшь понимать и даже предвидеть поступки других. Это бывает полезно. Да и себя полезно держать в руках – это вторая причина.

– Хорошо, допустим, ты меня убедила. – Он рассмеялся.

– Вандера кажется тебе глупенькой потому, что не умеет интересоваться тем, что интересно тебе. Она никогда не будет интересоваться этим, вот и всё. Так что…

– Прискорбно.

– Зато она многое понимает в том, что нужно женщине. Она будет хорошей женой и матерью.

– Не старайся, я всё равно на ней не женюсь, даже если захочу породниться с Хлодаром.

– Если ты захочешь породниться с Хлодаром, у тебя не будет другого способа.