Загляни ко мне на Рагнарёк

— Это слова истинного воина, — одобрил он. — Пусть болит. Если хочешь, я тебе с другой стороны в морду дам. Будет с двух сторон болеть.

— А у меня зуб не болит, — отвлек на себя внимание Влад.

— У тебя нечему болеть, — сказал воин. — У Тени нет зубов.

— Да почему я тень?! — взвыл Влад. Но воин отвернулся и продолжил беседу с Данькой:

— Ты меня уважаешь? Я — великий воин. Я — Хрумхард ап Торгейс из Торсканфьорда. Сейчас я спою тебе, чем я славен, а ты будешь внимать с этим… как его… забыл… ну, с чем там внимают. А потом ты споешь мне, чем ты славен. И я буду внимать… с этим… ну, с тем же самым.

И запел хриплым басом:

Я — Хрумхард-воитель,
Храбрый и сильный,
Врагов не боюся,
Чего их бояться,
Червей недобитых,
Селедок безмозглых.
Я в битву бросался,
Как кошка на мышку,
Как пахарь на ниву,
Как воин на деву,
Как Тор — и на троллей,
Как асы — на ванов.
Я — Хрумхард-воитель,
Я очень могучий.
Дистальной фалангой
Мизинца ловил я
Пять бешеных вепрей…
А может, и десять.
Плевком перешиб я
Хребтину Херьольву,
Бесстрашным плевком я
Расплющил Этельфа,
Срубил я секирой
Башку у Торгкюра,
И Эрик Зубастый
Судьбы не избегнул…

Потом следовал длинный список, кого, когда и как побил означенный Хрумхард. Данька притомился и с тоской поглядывал на блюдо перед ним. Там лежала огромная жареная кабанья голова и пахла умопомрачительно. Данька, воспитанный на полуфабрикатных котлетах, не знал, что мясо может так пахнуть. «Вот сейчас он закончит свое стихотворение, и я поем», — подумал Данька. Вдруг глаз у жареной головы открылся и подмигнул мальчику.

— Ой! — Данька вцепился в рукав Влада.

— Не щипись, — отстранился Влад. — Меня нет, я Тень.

— Мне показалось… голова подмигивает!

— Она жареная, она не может подмигивать, — логично возразил Влад.

— Я и не подмигивал, — согласилась голова и выплюнула торчащий изо рта пучок зелени. — Фу, вечно нафаршируют всякой травой, и не поговоришь. Я не подмигивал, я просто сморгнул.

— Ты живой?

— Я жареный и порезанный, — с достоинством сказала голова. — К утру соберусь в единое целое. А потом меня опять зарежут и опять зажарят… Так что кушай, гость дорогой, пока я жареный.

Данька позеленел, пошатнулся и схватился за викинга, чтобы не упасть.

— Ты чего? — прервал Хрумхард свою увлекательную историю. — Ты испугался строчек о том, как я напал на Олафа Медноносого? Хо, он действительно был страшен. Но ты не бойся, малыш, я его победил.

— Там мясо… подмигивает! — наябедничал Данька.

— Ну и что? — не понял викинг. — Вот на том конце стола лежит окорок… так он иногда лягается. И что теперь, не обедать? Это же Сэхримнир, волшебный вепрь. Вечером его съедят, а к утру он снова живой. Ладно, теперь ты спой о себе. Кого ты убил и вообще.

Данька отвернулся от подмигивающего обеда, немного подумал и запел:

Медленно Вальхалла уплывает вдаль,
Встречи с нею ты уже не жди.
Мне моих врагов ваще совсем не жаль,
Мы их непременно победим.
Скатертью, скатертью,
Мост Биврест стелется,
И упирается
Прямиком в Асгард.
Каждому викингу
В Одина верится,
Вепрю кошмарному
Каждый очень рад.

— Здорово! — одобрил Хрумхард. — Но неконкретно. Ты перечисли поименно, кого зарезал и по какому месту.

Данька подумал и запел:

Я — Данька-воитель,
Я храбрый и сильный.
Побил я Сережку
С девятого класса,
Хоть этот Сережка
Был толще Схрэмнира.
Побил я Валерку
Из дома напротив.
Не палкой, не елкой —
Побил «Географией»
Толстой и твердой.

— Крови подбавь, — посоветовал викинг. — Надо кого-нибудь зарезать.

Данька послушался:

Зарезал я утром
Врага удалого.
Мой враг прозывался
Колбас-в-оболочке!
Он жутко брыкался,
А я его резал
И резал ломтями!
Вчера я зарезал
Ораву Сосисок
Из клана Сарделек,
Свирепых, кусачих
И шустрых донельзя,

— увлекся Данька. —

Проткнул я кинжалом
Надутое брюхо
Врага по прозванью
Пакет-с-молоком
И выпустил в кружку
Его внутреннОсти,
И выпил на завтрак!