Заговор Флореса

17

Психи. Придурки. Поехавшие. Вот кто они такие. Просто горстка чокнутых. Я до сих пор поверить не могу. Это всё такой абсурд, что мне даже слова подобрать трудно.

Сегодня утром к нам зашла Мария Роса, жена мэра. С очень серьезным видом она сказала маме, что хочет поговорить с нами об одном важном деле. Но не здесь и сейчас, а вечером в клубе.

– В клубе? – удивленно переспросила мама.

– Да. Вместе со всей группой.

– С какой группой?

И Мария Роса объяснила, что существует некая Группа Спасения, которая стала собираться в последние месяцы, а теперь им необходимо с нами поговорить, причем срочно и совершенно секретно. Больше ничего из нее выбить не удалось – она сказала, что в клуб должны явиться мои родители и я.

– Я?

– Да, – она пристально посмотрела на меня. – Ты – в первую очередь.

Так что весь остаток дня я провела, грызя ногти и гадая, о чём пойдет речь. Мама смотрела на меня с подозрением и дважды спросила, не натворила ли я чего (я даже обиделась, что она так в этом уверена).

Наконец в восемь часов мы пришли в клуб – точно вовремя, потому что нервы наши уже были на пределе. Летисия проводила нас в гостиную на первом этаже, где уже сидели все остальные, и под «всеми» я подразумеваю семерых членов этой странной группы: там были мэр с женой, Летисия, тоже вместе с мужем, Орасио, Анхелес, худая бледная женщина, которая печет торты, плотник Сантьяго и Марта, хозяйка магазина одежды.

Мы сели, и Летисия закрыла дверь. Все молчали, и нам стало как-то неудобно, но им всем, очевидно, было гораздо хуже: большинство смотрели в пол, на жуткие картины на стенах или просто пялились в пустоту. Никто не смотрел нам в глаза. В конце концов Луис открыл огонь. Он сказал, что цель этой группы – спасти Флорес от смерти и что у них есть к нам очень необычная просьба, но прежде, чем ее высказать, он хотел бы описать нам ситуацию. Луис пустился в долгие разъяснения: он начал с причин, которые привели к тому, что сегодня Флорес на грани смерти. Похоже, сказал он, что других вариантов нет: либо нужно переходить к решительным действиям, которые резко изменят положение вещей, либо Флорес погибнет, как это произошло со многими другими деревнями в Аргентине.

– И поэтому вы задумались о туризме, – сказала мама.

– Да, – ответил Луис, – но не всё так просто.

Как выяснилось, вся загвоздка в дороге. Потому что все уверены: их туристические планы могут слегка улучшить ситуацию, но крупных перемен не будет, пока не удастся заасфальтировать дорогу до Сан-Маркоса. А иначе по всем этим камням и грязи, по снегу зимой и по воде весной туристы во Флорес просто не поедут.

До этого момента, должна признать, я вообще, совсем-совсем не могла понять, какое отношение асфальт имеет к нам. Еще бы, куда мне было до такого додуматься! Луис продолжал перечислять усилия, которые они уже предприняли, чтобы заполучить асфальт: сотни встреч с губернатором, с мэром Сан-Маркоса, с местными предпринимателями. Но результата ноль.

– И тогда мы решили попросить у кого-нибудь денег на асфальт.

Папа нахмурился.

– Вы же не думаете попросить их у нас? Потому что, по правде говоря, у нас нет ни песо.

– Нет, – улыбнулся Луис. – Ну вы скажете тоже! К вам у нас куда более странная просьба – разрешите, я дорасскажу.

И он стал объяснять нам ситуацию с доном Альфонсо, богачом с эстансии. Он разбогател, когда на его земле нашли нефть, и тогда, много лет назад, он пообещал оплатить асфальтовую дорогу до Сан-Маркоса. А теперь Группа Спасения хочет заставить его выполнить обещание.

– А мы здесь при чём? – спросила я, потому что все эти объяснения меня уже утомили.

– Мы как раз к этому подходим.

Проблема в том, что дон Альфонсо сомневается. Его дети и внуки уехали в город и не собираются возвращаться, поэтому он в свои девяносто три года боится, что никто из его семьи не останется в деревне, которой он подарит дорогу. Из его семьи во Флоресе остался только Себастьян, да и он тоже, наверное, уедет.

Когда Луис упомянул Себастьяна, я занервничала. Это было худшее, что я могла себе представить: что дело, ради которого нас позвали, имеет какое-то отношение к этому придурку, который краснеет, как только увидит меня. А Луис продолжал свой рассказ: Себастьян правда собирается вернуться во Флорес, когда закончит университет, но дон Альфонсо в это не верит, и вот почему: у Себастьяна здесь нет девушки. А если бы была, рассуждал дон Альфонсо, всё могло бы сложиться иначе.

– И вот тут-то и получилась путаница, – сказал Луис, и мне показалось, что теперь и он тоже занервничал.

– Что за путаница? – спросила мама.

– Ну… нам всем показалось, что… что между Марой и Себастьяном возник… интерес.

– Интерес? – я подскочила. – Что вы хотите сказать? Мне Себастьян не нравится. Вообще, совсем!

– И потом, – добавила мама, – он для Мары слишком взрослый.

– Мам, дело же не в этом! – запротестовала я. – Дело в том, что он мне не нравится.

– Вот именно, – быстро сказала мама. – Он ей не нравится.

– Это мы прекрасно понимаем, – заверил нас Луис. – Но проблема в том, что дон Альфонсо, кажется, тоже решил, что…

– Что? – спросил папа.