Заговор генералов

– Так вот вам перо и бумага, – тут же предложил ординарец. – От имени верховного главнокомандующего можете написать кому угодно.

Львов тут же и написал. Своему брату Николаю Николаевичу, председателю "Всероссийского союза земельных собственников", жившему в Москве: "Генерал Корнилов просит приехать в Ставку выдающихся лидеров партий и общественных деятелей, в особенности Родзянко, немедленно. Предмет обсуждения: составление кабинета. Чрезвычайно важно поспешить откликнуться на его призыв. Телеграфируй число приезжающих и время приезда..."

Завойко следил за его пером. Досказал:

– "По адресу Ставки, князю Голицыну". Подпишите. Ординарец главковерха оказался настолько любезен, что даже проводил гостя к курьерскому. По дороге Львов отважился спросить:

– Для чего вы оставляете Керенского в кабинете, когда все тут так его ненавидят? Да еще даете пост товарища премьера...

– Керенский – как громоотвод для левых. Надо для успокоения солдат. Дней на десять.

– А потом?

– Лишь бы он приехал сюда, – отозвался ординарец, и Владимир Николаевич уловил в его голосе нечто двусмысленное.

– Главковерх обещал: если Александр приедет, его жизнь будет в безопасности.

– А как он сможет это сделать?

– Но Корнилов так мне и сказал!

– Мало ли что сказал? Разве Лавр Георгиевич может поручиться за всякий шаг Керенского? Выйдет он, скажем, из дому, а тут его и...

– Вы хотите сказать!.. Кто же осмелится?

– Да хоть тот же самый Савинков, почем я знаю?

– Ах, боже мой! – перекрестился "ближайший друг Александра". – Но ведь это же ужасно! Господь нам завещал...

– Ничего ужасного, – успокоил Завойко. – Его смерть, пожалуй, была бы даже необходима – как вытяжка возбужденному чувству офицерства.

– Так для чего же Корнилов вызывает его в Ставку? – воскликнул нечаянный эмиссар.

– Может быть, Лавр Георгиевич и захочет его спасти, да не сможет, спокойно разъяснил ординарец. И перед тем как помочь гостю забраться на ступеньки вагона, повторил: – Итак, не забудьте, что от Керенского требуется следующее: объявление Петрограда на военном положении; передача всей военной и гражданской власти в руки верховного главнокомандующего генерала Корнилова; отставка всех министров, а также чтобы он сам и Савинков непременно к послезавтрашнему приехали сюда, в Могилев. Все понятно?

Львов покорно кивнул.

В купе его попутчиком оказался какой-то молодой бравый офицер с двумя "Георгиями". "Приставлен?" – с опаской подумал Владимир Николаевич. Но у него теперь хватало иных, куда более весомых поводов для страха – по собственной воле он оказался втянутым в такую переделку, что дай бог живым выбраться!.. "Ох-хо-хо, грехи наши тяжкие... Пронеси, пронеси господи!.."

3

Визит Львова не изменил планов Корнилова. Он лишь сулил еще более легкое их осуществление. Поэтому, получив утром двадцать пятого августа сводку о планомерном продвижении войск к Петрограду с юга, запада и севера, главковерх в последний раз принял генерала Крымова:

– Выезжайте в Псков. Как только получите от меня или непосредственно с театра действий известие о начале выступления большевиков, двигайте без промедления свои дивизии на столицу. Захватите город, обезоружьте и уничтожьте части гарнизона, которые примкнут к большевикам, обезоружьте население и разгоните Совдепы.

– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! – с воодушевлением ответил Крымов.

– По исполнении этой задачи выделите одну бригаду с артиллерией в Ораниенбаум. Под угрозой расстрела из орудий потребуйте от Кронштадтского гарнизона разоружения крепости и перехода на материк.

– Как прикажете поддерживать связь со Ставкой? – уточнил Крымов.

– Достаточно железнодорожного телеграфа, вы ведь идете на Петроград по требованию Временного правительства, – не придал значения такой малости верховный. – Ну, с богом! Увидимся в столице!

Они обнялись. Крымову пришлось изогнуться, чтобы низкорослый Корнилов не ткнулся ему лицом в живот.

Простившись с командующим Отдельной армией, главковерх пригласил к себе Лукомского и отдал дополнительные распоряжения:

– Пусть Балуев со своего Запфронта выделит в распоряжение главкосева две дивизии, пехотную и кавалерийскую. И Деникин пусть прибавит столько же. И тому и другому укажите, что части хотя и предназначены для Севфронта, но поступают в мое личное подчинение. Еще две дивизии отзовите из Финляндии. Перебрасываются, мол, на рижское направление. Однако через Петроград.

Начальник штаба сделал пометки в тетради. Поинтересовался:

– Что от Каледина?

– Атаман отдал приказ о погрузке казачьей дивизии. Якобы для укрепления войск в Финляндии. Дивизия будет следовать через Москву. В первопрестольной она должна оказаться в момент начала действий Отдельной армии против Петрограда. Москве я не верю. Вот пусть казачки и поработают там... Подтвердите Каледину: я придаю чрезвычайное значение срочной отправке донцов. Как дела у вас?