Заговор Гильгамеша

«Меня зовут Дин Фернесс», — сказал ей американский голос.

«Кто ты и как получил мой номер?» Джерри сказал, что решил вести себя невежественно на случай, если ее реплика была прослушана.

«Вы знаете кафе «Холлитри», Ричмонд? Он находится в саду на террасе на берегу реки.

«Да. Да. Это примерно в пятнадцати минутах ходьбы отсюда.

«Хорошо, я буду через двадцать минут».

* * *

Джерри запер ее входную дверь и пошел в кафе. Она заказала латте, села на улице и посмотрела на реку, наблюдая, как гребцы возвращаются в местный клуб. Филип был там членом; она задавалась вопросом, знает ли об этом Фернесс. Джерри вздрогнул и скрестил руки на груди. Затем она проверила время. Он опоздал. «Послушай, Фернесс, я действительно не знаю, кто ты и почему ты попросил меня встретиться с тобой, но я здесь», — сказала она себе. «Что ты хочешь?»

Словно по команде она увидела мужчину лет сорока, сильно загорелого, с настороженным выражением лица, идущего к ней. Он огляделся вокруг, прежде чем сесть рядом с ней.

«Еще раз здравствуй, Джерри, или мне все еще следует называть тебя Эмили?»

— Вы сбрили бороду и прилично постриглись, но я вас узнаю. Должен ли я по-прежнему называть вас Дином?

«Дин — мое настоящее имя», — ответил он. Он смотрел на нее, вынимая из переднего кармана рубашки пачку сигарет.

«Извините, это место не курить».

«Не впереди, здесь нет, — возразил он. Джерри протянул руку и ловко вынул сигарету изо рта, прежде чем он успел поднести к ней зажигалку. — Тогда я не курить. Почему ты мне позвонил?»

«Я работал с Филипом Барреттом в Абудже».

«О, да?» Джерри взял ее кофе и сделал глоток. Блюдце задрожало, когда она поставила чашку на место. «Продолжать.»

«Да, мы неплохо поладили, я не знаю, упоминал ли он меня когда-нибудь. Филип сказал вам, над чем мы работали? Присылать вам какие-нибудь сообщения о наших вещах?»

Она смотрела на него несколько секунд. «Нет, его работа была засекречена. Хотя мы партнеры… мы были партнерами, он не присылал мне официальных материалов. Так что ты там делал?

«Мы допрашивали людей, привезенных из Ирака. Ну я допрашивал; Фил в основном переводил для нас на арабский язык и слишком много пил. Как бы то ни было, нам приказали вместе лететь обратно в Лондон. В тот день его убили. Я должен был поехать с ним в аэропорт на той же машине, но мне нужно было доставить мотоцикл». Он огляделся вокруг, а затем снова потянулся за сигаретой. На этот раз Джерри просто наблюдал, как он загорается и глубоко вдыхает.

«Я допрашивал этого парня, Камала Ахвади. Я не знаю, занимались ли вы водой. Рамсфелд и Чейни могут подумать, что суровый допрос — это нормально, но они этого не сделали. Парень мечется, и у него начинается кровотечение из тех мест, где его держат. Вы можете видеть, как ткань на его лице надувается и выдыхается, когда он пытается дышать. Возможно, это не пытка в смысле причинения физической боли, но это все остальное.

Как бы то ни было, этот парень Ахвади с готовностью сказал нам, что работал с персоналом Кусая Хусейна, а затем признал, что был его личным телохранителем и топориком. Он дал нам имена людей, которые работали в его офисе, но я был уверен, что он что-то скрывает. Мы хотели знать, где скрывается его босс, возможно, и Саддам. Он говорит нам, что понятия не имеет, но когда я приказываю сержанту Майерсу полить его водой, он кричит: «Нет, подождите, я говорю вам, я расскажу вам о Гильгамеше!»

— Гильгамеш? Что, черт возьми, ты несешь?» Я спросил его. Как бы то ни было, парень начинает говорить по-арабски об этом документе, который в середине февраля перевезли через границу из Саудовской Аравии. Я был вовлечен в этот проект, как и вы в некоторой степени, потому что все это стало результатом той встречи, на которой мы оба были во Франкфурте. Ты помнишь?»

«Да, конечно, я это помню», — сказал Джерри. «Продолжать.»

«Ну, я записал то, что Ахвади сказал по-арабски, но я не следил за всем этим, потому что мой арабский не так хорош, поэтому, конечно, я звоню Филу, который знает язык со всех сторон». Он остановился и закурил еще одну сигарету, пока Джерри пристально наблюдал за ним.

«Мне жаль говорить, что он переусердствовал с выпивкой. Я чуть не сказал что-то — к тому времени мы были довольно хорошими приятелями — но наше время почти подошло к концу, и я подумал, что, когда он вернется домой, он снова протрезвеет нормально. Вы знаете, что Фил ненавидел свое задание и хотел, чтобы он не позволил себе его выполнить, но, боюсь, вы немного виноваты.

— Что, черт возьми, вы имеете в виду? она потребовала.

Он сказал мне, что у него была девушка, которая работала в поле, и хотя она ни разу не предлагала ему вмешаться, он всегда чувствовал себя виноватым из-за того, что она делала опасные вещи, пока он был в Лондоне. Он чувствовал, что его назначение в Абудже немного компенсировало это. В то время я понятия не имел, что он имел в виду вас.