Заговор конца света

К числу дополнительных механизмов, обеспечивающих победу слабых, можно отнести запрет гомосексуальных отношений, характерный для многих цивилизованных обществ. Любые сексуальные аномалии свидетельствуют о явных сбоях генетической программы. Так предусмотрено природой: невозможность (затрудненность) участия в нормальном репродукционном процессе автоматически исключает носителей дефектных генов из популяции. Пассивно-гомосексуальную предрасположенность у мужчин - "женское начало" - отличает пониженная агрессивность. Большинство из них вполне способно к гетеросексуальным отношениям, то есть к передаче своей предрасположенности потомству. Запрет принуждал их участвовать в размножении, и тем самым смягчал агрессивность популяции в целом.

Приступы беспричинной ярости по отношению к окружающим испытывает временами практически каждый человек. Обычно эти вспышки сразу же подавляются, благодаря наличию в мозгу особых сдерживающих центров. Прирожденных агрессоров отличает патологическая слабость этих центров, делающая проявления их страстей столь разрушительными. Поэтому во многих обществах, особенно архаических, практиковалось употребление препаратов, позволяющих либо заглушать страсти и снимать внутреннее напряжение (большинство легких наркотиков, к которым также следует отнести табак и алкоголь), либо переключать внимание с агрессивных импульсов на новые необычные ощущения (галлюциногены).

"Следует отметить один очень существенный и неучтенный фактор массовой антисоциальности. Исследователи обнаружили среди уголовников в тюрьмах необычайно высокую частоту наследственного дефекта в чтении и правописании" [53]. То есть люди, не способные освоить общепринятые способы информационного взаимообмена, автоматически оказываются вне общества. Это направление социального отбора выявилось только на протяжении последних веков, но именно оно сейчас заняло главенствующее положение. Неуклонный рост объема информации повышал требования к уровню развития интеллекта. Точнее, к способностям совершенно определенного рода.

Еще в пятидесятых годах исследования американского психолога Чарльза Спирмена показали, что общий интеллект человека имеет трехчастную структуру.

Во-первых, это математический (формальный) интеллект абстрактное, логически формализованное мышление, умение извлекать связи из абстрактного материала.

Вторая часть общего интеллекта - пространственный интеллект, с помощью которого сознание оперирует с пространственными образами.

И наконец, третья часть - семантический интеллект, который определяет успешность "метафорического" мышления, непосредственное обращение к смыслам.

Как показали исследования, в целом по популяции наиболее слабо представлен математический интеллект, у большинства людей его уровень невысок. Парадокс заключается в том, что все традиционные формы массового обучения ориентированы именно на него, практически не задействуя пространственную и семантическую составляющие. Дело в том, что ФОРМАЛЬНЫЙ характер обучения, без учета личных особенностей развития и структуры интеллекта, как нельзя лучше подходил для новой эпохи, связанной с переходом от ручного к машинному производству. Формализация и алгоритмизация начинает определять поведение самых широких слоев населения.

"Промышленный переворот был апофеозом неолитического индивидуализма, но и началом его кризиса. Продуктом трех великих столетий оказался идеологизированный человек, утративший личность, передоверивший суверенитет группе (обычно классу или государству) и объявивший себя винтиком организующей системы. Индустриальный мир, увы, стремится стать миром тоталитарным" [54].

В. И. Ульянов-Ленин: "...неграмотный человек вне политики". Иными словами - вне идеологии. Для "винтика" участие в слаженной работе огромного государственного механизма (Голема), как хорошо понимал один из его основателей, невозможно без способности грамотно прочитать и выполнить приказ. Тоталитарное общество и в самом деле напоминает гигантский компьютер, управляемый заложенной в него программой (например, программой КПСС)

Подобный принцип распространяется и на все социальные структуры. Та же история образования сводится, по существу, к периодической замене одного стандарта на другой. По данным Института Гэллапа, все современные школы - от Японии до США, включая страны СНГ учат с одинаковым эффектом. Только максимум десять процентов ее выпускников могут справиться с задачей из учебника, которую они когда-то решали. Этот поразительный вывод до сих пор как следует не осмыслен: "сегодняшняя десяти-двенадцатилетняя, многопредметная, вооруженная новейшими стандартами и технологиями "школа-сервис" дает по-прежнему только основы грамоты и счета ровно столько, сколько давала триста лет назад двухклассная церковно-приходская "школа грамоты" Коменского!" [55].