Заговор, которого не было...

А тем временем идут пристрастные допросы его сына. Таганцеву-младшему становится ясно, что не удастся ему спасти ни себя, ни друзей, и в ночь с 21 на 22 июня он пыта­ется покончить жизнь самоубийством — повеситься на скрученном полотенце. Из петли вынули. Чтобы пригово­рить к расстрелу. В документах уже созрел «заговор Таган­цева», и без главного заговорщика дело дальше двигаться не может. Таганцев нужен, даже если будет все отрицать или давать «заведомо ложную информацию».

Тем временем уже 23 июня 1921 г. начальник секретного отдела ВЧК Самсонов, а затем и помощник начальника осо­бого отдела ВЧК Артузов телеграфируют в Петрочека: выс­лать информацию о деле и этапировать Таганцева в Москву.

Ах, какая оперативность — в ответ на запрос Ильича! Мгновенно из петли вынули, вещички, случайно прихва­ченные в квартире, родственникам вернули, и вот уже го­товятся этапировать подследственного, чтобы наверняка, лично разобраться— виноват или невиновен...

17 июня Ильич запросил информацию по делу, а уже 19 секретарь Председателя ВЧК В. Герсон направляет сек­ретарю Ленина Фотиевой справку Дзержинского по делу Таганцева:

«Вл. Ильичу! 429 от 17.06. Питерской ЧК дано рас­поряжение — немедленно вернуть вещи Таганцеву (как мы помним, питерские чекисты сумели собрать украденное и вернули). Таганцев Вл. Ник. — активнейший член терро­ристической (правой) организации «Союз возрождения России», связанной и организующей матросов из Кронш­тадта в Финляндию, взорвавшей для опыта памятник Во­лодарского (обвинение столь же абсурдное, как и знамени­тый тоннель в Индию. — Непримиримый и опасный враг Совласти. Дело очень большое и нескоро закончится. Буду следить за его ходом. Ф. Дзержинский».

У записки был еще и замечательный постскриптум:

«Организация готовила убийство Зиновьева, Кузьмина, Анцеловича, Красина».

В качестве комментария к этим совершенно фантасти­ческим документам — пометка в справке, подготовленной сотрудниками Генеральной прокуратуры России: «Откуда были взяты эти фантастические данные, неизвестно, и в материалах уголовного дела таковых не имеется».

Феликс Эдмундович был прав — дело было большое. Но большим оно стало благодаря буйной фантазии петроград­ских чекистов-карьеристов. А вот что «нескоро закончит­ся» — ошибся, день и ночь работали перья следователей Петрочека, и тома дела были готовы в срок. Можно ли было в таком раскладе интересов признать невинность Та­ганцева, освободить его от наказания? Нет, конечно, он был обречен. И обращение отца к Ленину не только не спасло профессора Таганцева, но, скорее всего, даже уско­рило смертный приговор — чекисты торопились, как бы забота «самого человечного» не развалила дело. Напрасно беспокоились.

Пламенный революционер Курский, сам позднее рас­стрелянный как контрреволюционер, 5 июля направляет заключение по делу В. Н. Таганцева. Министр юстиции, которому, видимо, при изучении дела (если таковое имело место) почему-то не бросились в глаза явные несуразицы, белые пятна, провалы в следственных материалах, полное отсутствие доказательств вины, — пишет: «В. Н. Таганцев должен понести суровое наказание в связи с тем, что иг­рал активную роль в контрреволюционной организации «Союз возрождения России». Парадокс, но даже название придуманной контрреволюционной организации — в раз­ных документах разное. Курский пишет о «Союзе возрож­дения России», в деле она названа «Петроградская боевая организация»...

О смягчении участи племянника обращается с письмо к Ленину заведующая научным отделом библиотеки Петрог­радского университета А. Ю. Кадьян.

Замечательный исторический документ: Владимир Иль­ич, на основании заключения Курского, в ответ А. Ю. Ка­дьян, пишет записку секретарю СТО Фотиевой: «Напиши­те ей, что я письмо прочел, по болезни уехал и поручил Вам ответить: Таганцев так серьезно обвиняется и с такими уликами, что освободить сейчас (!) невозможно: я наводил справки о нем не раз уже».

Добрый, больной, принципиальный Владимир Ильич... По опубликованным на сегодня документам (запискам секретарей Ленина, сборнику «Ленин и ВЧК»), Владимир Ильич в те дни чувствовал себя совсем неплохо и никуда не выезжал.

А Владимир Николаевич Таганцев, 1890 г. р., проживав­ший в г. Петрограде, Литейный пр., д. 46, кв. 20, профес­сор-географ, секретарь Сапропелевого комитета Академии наук, арестованный 1 июня 1921 г. и расстрелянный по постановлению президиума Петрогубчека от 24 августа 1921 г. с санкции высшего руководства страны, так никогда и не узнал о заботе Ильича...

В заключении Генеральной прокураторы Российской Федерации от 27 апреля 1982 г. сказано: