Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

2) Совпра имеет право по собственной инициативе, независимо от германского правительства, построить 10 крейсеров с орудиями калибра, не превышающего 7,1 дюйм, причем за Германией остается такое же право по собственной инициативе, независимо от советского правительства, построить всего до 5-ти крейсеров, предусмотренных ст. 6-й проекта соглашения;

3) По вопросу об информировании Германией о внелимитных судах для Дальнего Востока и о распространении общей информации на малые корабли принимаются английские предложения»¹⁰⁵².

Решение Политбюро шло навстречу британским пожеланиям. Майский изложил полученные им директивы в беседе с Иденом 23 марта. «Иден был чрезвычайно обрадован моим сообщением, – информировал Майский свое руководство в Москве. – …Он глубоко благодарил Советское правительство за его решение и заявил, что это решение произведет великолепное впечатление в стране и, несомненно, благоприятно отразится на развитии англо-советских отношений»¹⁰⁵³.

Итак, несмотря на то, что миссия Тухачевского в Великобритании и достигла определенных результатов, эти результаты можно было расценить главным образом как начальный этап движения к дружественному сближению двух стран и двух армий. Само движение оказывалось слишком медленным. Скепсис политических и военных кругов Англии в отношении Красной армии в целом и в отношении ее высшего комсостава в частности продолжал господствовать в их оценках. На самой ранней стадии оно оказалось к тому же прерванным так называемым «делом Тухачевского» и «большой чисткой» комсостава Красной армии.

…Я не буду далее вновь описывать перипетии пребывания Тухачевского в Париже и в целом во Франции с 10 по 19 февраля 1936 г. Об этом достаточно уже было сказано. В контексте настоящего сюжета мне представляется важным заострить внимание на тех его эпизодах, которые позволяют объяснить или хотя бы лучше понять последующие события, которые потом получили разные названия: «военный заговор», «военнотроцкистский заговор», «военно-фашистский заговор», «дело Тухачевского» и т п.

Один из эпизодов, вроде бы прошедших незаметно на фоне почти триумфального визита Тухачевского во Францию, ярко, подчас восторженно освещавшегося французской прессой, это – статья в бело-монархическом «Возрождении» от 13 февраля 1936 г. под названием «Красный маршал. К пребыванию Тухачевского в Париже»¹⁰⁵⁴. Автор подписался одним инициалом – «А…». Впрочем, всем было известно, что за этим инициалом скрывается заместитель главного редактора газеты Николай Николаевич Алексеев, часто публиковавшийся под псевдонимом «Али-баба». Появление этой статьи позволяет считать, что во время своей поездки на Запад Тухачевский допустил в своем поведении нечто такое, что вызвало в Москве серьезные подозрения, если не полную уверенность в его политической нелояльности.

Во время визита Тухачевского во Францию в его честь начальник Генерального штаба французской армии генерал Гамелен дал обед. «Будучи во время войны военнопленным в Германии, – вспоминал генерал, – он (Тухачевский) наладил там отношения с некоторыми французскими офицерами…Я пригласил некоторых из них на обед – это обеспечило очень непринужденную атмосферу»¹⁰⁵⁵. Обед и встреча Тухачевского со своими приятелями, которых набралось 20 человек, состоялись в ресторане «Ларю» на улице Руаяль¹⁰⁵⁶. Однако точная дата этого обеда не установлена.

В газете «Возрождение», внимательно следившей за пребыванием Тухачевского во Франции, указывалось, что генерал Гамелен дал в честь советского маршала «завтрак» утром 10 февраля 1936 г., т. е. сразу же после прибытия маршала в Париж (он убыл из Лондона 9 февраля). Следовательно, встреча Тухачевского с французскими офицерами, своими старыми товарищами по плену, на обеде состоялась уже после десятого. На указанной встрече среди других его приятелей по плену присутствовал полковник граф Робьен, у которого он интересовался связями одного из руководителей РОВС генерала Скоблина с германскими спецслужбами. Вряд ли такой вопрос у Тухачевского мог возникнуть без какой-то предварительной информации, заинтриговавшей его означенными возможностями Скоблина, которого он прежде не знал.