Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

В своих показаниях комкор Кутяков, арестованный в тот же день, что и комкор Фельдман, 15 мая 1937 г., воспроизводил свой, весьма примечательный разговор с Фельдманом. Кутяков утверждал, что от своего собеседника он узнал «о наличии в РККА группы лиц высшего начсостава, недовольных Ворошиловым и борющихся за смену руководства Наркомата. Фельдман сказал, что в эту группу входят Тухачевский, Гамарник и другие»¹²¹⁰. Однако Кутяков, обращаясь к следствию, просил «учесть, что политически никогда не сочувствовал Тухачевскому и Уборевичу, считал их «белой костью», представителями вновь нарождающейся военной аристократии»¹²¹¹. Это подтверждается и свидетельством А.И. Седякина в его выступлении на заседании Военного совета 4 июня 1937 г. Он заметил, что Кутяков «со страшной ненавистью говорил всегда о Тухачевском: «Это же не наш человек, это – враг. Разве можно ему доверять?»¹²¹² Это значит, что он согласился принять участие в этой антиворошиловской группировке потому, что она возглавлялась не Тухачевским и не Уборевичем. Однако наиболее важным в приведенных выше показаниях Кутякова является то, что он подтверждает наличие такой «группы лиц высшего начсостава, недовольных Ворошиловым и борющихся за смену руководства Напркомата» и что в состав этой «группы», наряду с Гамарником, Якиром и Уборевичем, вошел также Тухачевский и Фельдман, который вел активную работу по вовлечению в эту группу и других высших офицеров Красной армии.

В связи с этими показаниями Кутякова уместно процитировать его дневниковую запись от 27 августа 1936 г. «Умер главком С.С. Каменев. Старик сделал свое дело и незаметно ушел восвояси. Вопрос времени, все там будем. Наступает время, когда все ветераны гражданской войны уйдут из жизни: одних расстреляют, другие, как Томский, сами покончат с собой, третьи, как Каменев, уйдут в могилу»¹²¹³. Томский застрелился 22 августа 1936 г.

Примечательно, что Кутяков, во-первых, 27 августа 1936 г., в связи со смертью С.С. Каменева, говорит о том, что с этого времени «все ветераны гражданской войны уйдут из жизни». Разумеется, не потому, что они имеют преклонный возраст. Большинству в это время не было и 50 лет. Речь шла, конечно, о преждевременном, насильственном уходе их из жизни.

Во-вторых, смерть Каменева Кутяков ставит в один ряд с насильственными смертями других «ветеранов гражданской войны», в один ряд с расстрелами, самоубийствами. Автор дневника вроде бы намекает на то, что смерть бывшего Главкома командарма 1-го ранга С.С. Каменева тоже насильственная, во всяком случае, не обусловлена естественными обстоятельствами. Известно, что официально сообщалось о смерти Каменева от сердечного приступа (от инфаркта?). Но ведь смертельный сердечный приступ мог быть умышленно спровоцирован, учитывая состояние здоровья бывшего Главкома и его хронические заболевания.

Как известно, урну с прахом С.С. Каменева с подобающими почестями, как бывшего Главкома Вооруженных сил Советской России в годы Гражданской войны, замуровали в кремлевской стене. Однако после судебного процесса по «делу Тухачевского и других» (11 июня 1937 г.) урна с прахом С.С. Каменева, как «врага народа» и участника «заговора Тухачевского», была изъята из кремлевской стены. Вряд ли целесообразно было делать это, если бы С.С. Каменев не был членом указаной выше «группы» высших командиров Красной армии, выступавших за смещение Ворошилова с его поста. В контексте сказанного кажется более понятным смысл цитированной выше дневниковой записи Кутякова о смерти Каменева.

Нельзя не обратить внимания, в-третьих, на то, что Кутяков еще 27 августа 1936 г. считал, что «наступает время», когда он сам либо будет расстрелян, либо ему придется «покончить с собой». К последней мысли он возвращается в своей записи от 20 апреля 1937 г. «Вот и терпи теперь, – записал он, – если хочешь есть раз в сутки щи. Не хочешь? В твоем распоряжении четыре револьвера, нажми курок и конец…»¹²¹⁴. Иными словами, он набросал альтернативные варианты: «есть раз в сутки щи» в тюрьме или самоубийство. Судя по обеим записям, уже к концу августа 1936 г. у Кутякова, видимо, были определенные основания ожидать ареста и расстрела, либо самому застрелиться. Он, как выше уже предполагалось, видимо, был участником этой «группы заговорщиков», возглавлявшейся Гамарником, Якиром, а также (во вторую очередь) Уборевичем, Тухачевским. А столь мрачные, пессимистические настроения в его записях можно понять как следствие неудачи попытки свалить Ворошилова, предпринятые до 25 августа 1936 г.

Возникает вопрос: если поведение Уборевича можно понять как реакцию на решение Ворошилова отнять у него Белорусский военный округ, воспрепятствовать чему он в одиночку не мог, то что же побудило к антиворошиловским действиям Гамарника и Якира?