Заговор Людвига

– Ну как? Удалось что-нибудь выяснить? – Голос Сары стал серьезным. – Есть какие-то предположения, что Марот мог связать со словом «Король»?

Стивен помотал головой.

– Ничего. На данный момент Марот еще в Берге, встретился с последними приверженцами короля. История захватывающая, но на следующее ключевое слово никаких указаний.

Букинист в двух словах пересказал прочитанное. Сара молча выслушала, после чего откинулась на скамейке и подставила лицо солнечному лучу.

– Нам тоже похвастаться нечем, – пробормотала она. – Ни в монастыре, ни в хозяйственных постройках мы не увидели ничего особенного. – Девушка тихо рассмеялась. – Одно-единственное слово на целом острове! Легче иголку в стоге сена отыскать… Но зато я заметила кое-что другое.

Сара помолчала и продолжила, понизив голос:

– Помните зеленый «Бентли» в порту? Я повстречала трех типов, кому он мог бы принадлежать. Когда мы с дядей Лу осматривали старые монастырские комнаты, они постоянно были поблизости. Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, они следят за нами. А теперь угадайте во что они были одеты?

– Во что же?

– В традиционные баварские костюмы. Как тот любезный господин, с которым вы беседовали у себя в лавке.

– Хранители! – вырвалось у Стивена. – Только их нам и не хватало!

Сара успокоила его жестом.

– Без паники. Пока мы на людях, нам ничего не грозит. И по пути к вам меня никто не преследовал, в этом я уверена.

– А где дядя Лу?

– Набивает живот в ресторане и болтает с официантами. Со временем его заумные речи начинают надоедать, – Сара скривилась. – Вот я и решила погулять в одиночку – в надежде, что решение само свалится мне на голову.

– Мне кажется, если мы и найдем что-нибудь, то только в замке, – сказал Стивен. – Надеюсь, до вечера я успею прочитать еще несколько страниц.

Сара улыбнулась ему. Букинист вдруг почувствовал, как сердце подпрыгнуло в его груди. Он не привык, чтобы женщины смотрели на него вот так.

– Вам нравится, не так ли? – спросила Сара тихим голосом. – Читать этот старый дневник. И вам хотелось бы жить в то время…

Лукас пожал плечами.

– Стоматология без наркоза, чахотка и детская смертность? Жить в городской грязи, дышать дымом и зимой с пяти утра ворошить угли? Не знаю, так ли это заманчиво. – Он подмигнул Саре. – Но вы правы, иногда мне действительно кажется, что в девятнадцатом веке мне жилось бы лучше. Бедный поэт, посреди множества книг, в маленькой квартирке под крышей, как на той картине Шпицвега… Неплохой образ, чего уж там.

– Во всяком случае, романтический.

Сара как-то странно на него посмотрела. Она придвинулась к нему почти вплотную, и Стивена попеременно бросало то в жар, то в холод. Букинист поневоле признавал, что неприязнь, которую он поначалу испытывал к этой самоуверенной девушке, странным образом перерастала в привязанность.

Некоторое время они сидели в молчании, и тишину нарушало лишь пение птиц в ветвях. Лукас чувствовал спиной ствол дерева, и ему представилось, что Теодор с Марией тоже могли сидеть здесь. Под этим самым буком, на этом самом месте.

– Увлечение книгами, – спросила вдруг Сара. – Это у вас семейное?

Стивен медленно кивнул.

– Мой… отец был известным профессором по литературе в Бостоне и долгое время изучал немецкий романтизм. Вокруг меня всегда были книги. Мама, наверное, даже спать меня укладывала среди книг. – Лукас рассмеялся, но получилось не совсем искренне. – Она постоянно читала мне немецкие сказки и баллады, – продолжил он тихим голосом. – Потом, когда его родители умерли, мы вернулись в Германию, поселились в их доме. Мне тогда было шесть лет. У нас всегда была большая библиотека – что в Штатах, что в Кёльне.

Сара усмехнулась.

– Единственная книга, которая была у моей мамы, называлась «Сто коктейлей в домашних условиях». Вслух она мне никогда не читала, да и мне это быстро наскучило бы.

В этот раз Стивен действительно рассмеялся.

– Я начинаю понимать, почему Интернет так много для вас значит. Он, видимо, был для вас чем-то вроде всезнающего друга… А ваш отец, он-то читал хотя бы?

Сара улыбнулась, но в глазах ее была пустота.

– Мой отец… покинул нас довольно рано. Я очень редко его вижу. Но каждый раз приношу ему художественные альбомы.

– Ваш отец увлекается искусством?

– Да… Даже слишком. И это не всегда идет ему на пользу.

Стивен вдруг почувствовал, как Сара ускользает от него, уносится прочь, подхваченная собственными мыслями. Лишь спустя какое-то время она встряхнула головой, как после холодного душа.

– А ваши родители? – неожиданно спросила девушка, и голос ее звучал так же буднично, как и всегда, словно ей хотелось разогнать собственные мрачные воспоминания. – Дайте угадаю. Они живут в домике на Штарнбергском озере. Вы навещаете их каждую неделю, выпиваете с ними по чашечке чая и читаете сонеты Шекспира в гостиной, а в камине потрескивает огонь.

Стивен вздрогнул. Эти последние слова, казалось, смели все прекрасное вокруг: тенистые буки, желтую и багряную листву на земле, Сару рядом с ним на скамейке. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.