Заговор обреченных

– А я ночь в полиции провел. Одну в дороге. Вторую в полиции, – неожиданно соврал Макс и тут же принялся развивать идею, так она ему пришлась по вкусу. – Вчера поцапался с таксистом местным.

– Зачем? – простонала Маринка.

– Да хотел еще попутно подзаработать, а он мне по бамперу ногой. Ну и понеслось. Кто-то из его дружков наряд вызвал. Пришлось ночь в отделении провести. Только час как вышел, ванну принял и в постель завалился.

– Ой, Максик! Тебя хоть не били?

Маринка всхлипнула, а он довольно улыбнулся. Ее проняло, вранье прокатило. Вину с себя, стало быть, он снимает.

– Нет, вежливо обошлись. Но камера вонючая. Клиенты сама понимаешь какие. – Макс сонно улыбался, поглаживая место на кровати, где полтора часа назад спала его подружка. – Их задушевные разговоры мне весь мозг выели. Не спал всю ночь.

– Голос у тебя да.

– Что голос? – Он обеспокоенно заворочался.

– Голос, говорю, такой, будто ты бухал всю ночь.

– Нет, Марин. Не бухал. Утром, честно признаюсь, как выпустили, водочки в баре при отеле пропустил двести граммов.

– Ого!

– А что делать! Организм требовал.

– Ладно, проехали. Жив, и слава богу. – Маринка вздохнула. – Вечером-то выедешь?

– А как же. Отосплюсь и выеду. – Он потрогал порез на щеке от бритья неверной рукой. Запоздало спохватился. – Соскучился, детка. Как ты там?

– Я плохо, Макс. – И его самоуверенная, сильная девушка вдруг жалобно всхлипнула. – Мне плохо, Максик. И немного страшно.

– Что такое, малыш?

Он осторожно тронул висок свободной от телефона рукой. Там снова начинала ворочаться боль. Разговор с Мариной следовало заканчивать немедленно. Он затягивал его в омут каких-то ненужных проблем. А там – в этом омуте – надлежало думать, что-то решать. У него на это сейчас не было сил.

– Позавчера, как ты уехал, этот перец явился ко мне под вечер. Не один, а с бабой. С пьяной бабой, Макс.

– Какой перец, Марина? Что ты мелешь?

– Клиент явился. Наш с тобой последний клиент по каучсерфингу! Нельзя же быть таким тупым, Макс! – взвизгнула неприятно Маринка. – Ты что там, вообще в стельку, что ли? Или тупишь оттого, что пил всю ночь? А мне тут заливаешь!

– Что хотел клиент? – испугался Макс разоблачения.

– Спроси у него! – огрызнулась она. – Нес какую-то чушь про погибшего брата, который ехал когда-то с тобой. Про каких-то пассажиров, которые могут быть в опасности. Про тебя.

– А что про меня?

Макс зажмурился. Все! Все усилия его ночной подружки полетели к чертям собачьим. Страшная боль вернулась в голову, полосуя череп на части. Отдавало даже в шею и позвоночник.

– Что ты тоже можешь быть в опасности.

– Господи, Марина! Что ты мелешь?

Он отодвинул телефон от уха, посмотрел на него мученическим взглядом. Искушение шарахнуть мобильником о стену было очень велико.

– К тебе является пьяная парочка, несет какую-то чушь, а ты по этому поводу заморачиваешься. Ты себя слышишь, нет? Все, давай, я спать буду.

– Не смей отключаться, сволочь! – страшно завизжала Маринка, никогда прежде она так не визжала. – Я бы и не заморачивалась, если бы новости сегодня не посмотрела!

– И что в тех новостях?

– Эта пьяная девка, которая два дня назад пританцовывала на моем пороге. Она убита! Убита, понимаешь!

– Ну. А я при чем? – Он попытался сглотнуть, но во рту было сухо и кисло от рассола.

– Ты, конечно, ни при чем, – сбавила обороты его девушка. – Кто-то другой при чем. Ее убили. Размозжили голову, со слов корреспондента.

– Господи! – простонал Макс, с силой зажмуривая глаза, их резало от яркого дневного света. – С каких это пор корреспондентам стала интересна смерть какой-то алкоголички? Совсем исписались и доснимались. Скоро станут о гибели крысиного поголовья репортажи снимать.

Он приподнялся на локте, попытался повыше поднять подушку. Не вышло. Только добавило боли между лопаток. И он снова уронил себя на постель с протяжным стоном. Надо срочно что-то принять. Либо таблетку. Либо сто грамм. Иначе он помрет в этом номере.

– Ты успокойся, Маринка. Вообще, не пойму, чего тебя так разволновала смерть какой-то алкоголички. Давай, малыш, давай. Давай потом, – взмолился Макс.

Отыскал взглядом маленький холодильник под тумбой с телевизором. Там точно был мини-бар. Только вот осталось ли там что после бурно проведенной ночи? Он же ни черта не помнил. Пили они или нет оттуда?

– Макс. Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, – никак не хотела успокаиваться его девушка. – И прекрати стонать. Ты чем там занимаешься?

– Встал с кровати, иду к холодильнику. Все тело болит и голова, – не соврал ни слова Макс, медленно переставляя ноги. – Как заселился, не заглядывал. Может, есть там что. Ща, погоди.

Он распахнул дверцу маленького холодильника. И широко заулыбался. Все напитки нетронуты. Он отложил телефон. Схватил пустой стакан с тумбы. Налил на три пальца виски, на палец колы. И залпом выпил. Прислушался. Ничего в организме не происходило. Он тут же повторил. И, налив еще порцию, пошел с телефоном в одной руке и стаканом в другой к кровати. Ложиться не стал, чтобы не замутило. Сел. Еще хлебнул. Похорошело. Максим повеселел.