Заговор патрициев, или Тени в бронзе

— Ты еще глупее!

— Что это значит, Фалько? — Из того, как подробно Туллия спрашивала меня, я понял, что она заинтересовалась.

— Я ненавижу, когда красивые женщины тратят себя понапрасну! Что он тебе пообещал? — Девушка ничего не ответила. — Я могу угадать! Ты согласна? Нет. У тебя такой вид, словно теперь ты научилась не доверять всему, что слышишь от мужчин.

— Я все равно тебе не верю, Фалько!

— Я знал, что ты умна.

Блеснув дешевыми сережками, Туллия взяла с соседнего столика лампу, чтобы получше меня разглядеть. Она была высокой девушкой и обладала такой фигурой, смотреть на которую в другом настроении было бы удовольствием.

— Он несерьезный, — предупредил я.

— Он предложил мне жениться!

Я присвистнул.

— У него хороший вкус! Тогда почему ты сомневаешься?

— Мне кажется, у него есть другая женщина, — заявила Туллия, облокотившись на свои красивые локотки и пристально глядя на меня.

Я совершенно бесцеремонно думал о его другой женщине.

— Возможно. Он бегал за кемто в Кампании. — Я старался сохранить нейтральное выражение лица. — Полагаю, если ты спросишь его, то он лишь будет все отрицать — если только у тебя нет какихнибудь доказательств… Почему бы тебе не провести расследование? Сейчас его нет дома, — предложил я, — ты можешь осмотреть его комнату. Осмелюсь сказать, что ты знаешь, как туда попасть?

Естественно, Туллия знала.

* * *

Мы вместе перешли улицу и забрались наверх по грязным ступенькам, которые были скреплены парой простых реек. Как только мы поднялись, мне в ноздри бросилась вонь из невымытого бака с нечистотами на лестничной клетке здания. Гдето плакал убитый горем ребенок. Дверь в квартиру Пертинакса усохла от летней жары, так что она криво висела на петлях и ее нужно было приподнимать всем телом.

У комнаты не было никакого стиля, частично изза того, что в отличие от его сеновала в Кампании никто не наполнил ее различными предметами, а частично изза того, что у Пертинакса вообще не было индивидуальности. Там стояла кровать с одним выцветшим одеялом, стул, маленький столик из тростника, сломанный сундук — все вещи, которые прилагались к комнате. Пертинакс добавил только обычную грязную тарелку, которой он пользовался, когда к нему никто не приходил, гору пустых амфор, другую гору грязного белья, пару крайне дорогих ботинок с присохшей к ремням грязью с той фермы на Везувии, и несколько открытых сумок. Он жил на чемоданах, возможно изза лени.

Всегда готовый помочь, я предложил осмотреть все вокруг. Туллия нерешительно стояла в проходе, нервно реагируя на движения внизу.

Я нашел две интересные вещи.

Первая лежала на столе с едва высохшими чернилами — документы, написанные этим вечером писцом, которого я видел с Пертинаксом. Я с презрением положил пергамент на место. Потом, поскольку я был профессионалом, продолжил поиски. Все обычные тайники оказались пустыми: ничего не было под матрацем или под неровными досками на полу, ничего не зарыто в сухую землю ящика для растений, в котором не было цветов.

Но в глубоком пустом сундуке моя рука нашла чтото, что Пертинакс наверняка забыл. Я и сам почти пропустил, но потом наклонился пониже и искал не спеша. Я вытащил огромный железный ключ.

— Что это? — прошептала Туллия.

— Точно не знаю. Но могу выяснить. — Я выпрямился. — Я возьму его. Теперь нам лучше уйти.

Туллия преградила мне путь.

— Нет, пока ты мне не скажешь, о чем та бумага.

Туллия не умела читать; но по моему мрачному лицу поняла, что это важно.

— Это два экземпляра документа — и пока не подписанные… — Я сказал ей, что это было. Девушка побледнела, потом покраснела от злости.

— Для кого? Барнаба?

— Писец указал не это имя. Но ты права; они для Барнаба. Мне очень жаль, дорогая.

Подавальщица злобно подняла подбородок.

— А кто эта женщина? — И это я ей тоже рассказал. — Та из Кампании?

— Да, Туллия. Боюсь, что так.

Мы нашли свидетельство о браке, приготовленное для Гнея Атия Пертинакса и Елены Юстины, дочери Камилла Вера. Ну, девушке нужен муж, как она сказала.

LXXXII

— Она привлекательная? — заставила себя спросить Туллия, когда мы поспешно спускались в темную маленькую улицу.

— Деньги всегда привлекательны. — Остановившись, чтобы проверить, не следил ли за нами ктонибудь, я невозмутимо спросил: — А в чем его привлекательность — хорош в постели?

Туллия саркастически засмеялась. Я радостно глубоко вздохнул.

В безопасной темноте винного погреба я схватил девушку за плечи.

— Если ты решишь спросить его об этом, то убедись, что с тобой твоя мать! — Туллия упрямо уставилась в землю. Вероятно, она уже знала, что Пертинакс мог быть жестоким. — Слушай, он скажет тебе, что у него есть причины иметь этот документ…

Внезапно Туллия подняла глаза.

— Чтобы получить деньги, о которых он говорит?