Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Герделер, который был весьма воодушевлен первой встречей с Гальдером[191], совершил еще два «паломничества» в эту «святая святых» сухопутных сил. О второй встрече нам известно лишь потому, что об этом впоследствии рассказал сам Гальдер. Третья встреча, судя по всему, состоялась 1 апреля и явилась настоящим ударом для Герделера, вызвав глубокое разочаровние у этого неисправимого оптимиста. После встречи Герделер обратился с просьбой к своему общему с Хасселем другу доктору Францу Рейтеру позвонить Хасселю домой в Эбенхаузен, что близ Мюнхена, и попросить его как можно скорее приехать в Берлин. Когда Хассель прибыл 3 апреля утром, Герделер встретился с ним и поведал «горестную повесть» о Гальдере, который, по его словам, «струсил» и заплакал, когда Герделер напомнил ему о той огромной ответственности, которая на нем лежит. Гальдер произвел на него впечатление «слабого, нервно истощенного человека». После этого Герделер показал Хасселю письмо от генерала, в котором тот отказывался от попыток осуществить переворот в настоящее время, объясняя это «очень наивными аргументами». Франция и Англия, оправдывался он, объявили Германии войну, и теперь не оставалось другого выбора, как вести ее до победного конца – компромиссный мир не имел бы никакого смысла.

На этом запись в дневнике Хасселя обрывается, однако, судя по тому, что аналогичные вещи Гальдер уже говорил также и Гроскурту, нетрудно восстановить и другие его аргументы.

Повторяя слова Штюльпнагеля, сказанные в отношении Остера и Гроскурта, Герделер «нажал слишком сильно», что вызвало у Гальдера раздражение и твердое упорство стоять на своем. Герделер и Попитц, сами того не желая, затруднили усилия оппозиции оказать максимально сильное воздействие на руководителей ОКХ при помощи «доклада Х». Поскольку о докладе им не было ничего известно, вряд ли стоит винить их в этом. Гальдер был сильно раздосадован и почти взбешен и поэтому вновь повторил свои старые аргументы и соображения, объясняющие, почему он решил покориться воле Гитлера, и оправдывающие это.

Важным последствием того эмоционального нажима, который Герделер оказал на Гальдера, было и то, что последний «закрыл двери Цоссена» перед Хасселем. А этот учтивый, умный, твердо стоящий на почве реальности и дипломатичный человек вполне мог оправдать оказанное ему группой Бека—Остера доверие и попытаться серьезно повлиять на Гальдера, используя «доклад Х», с которым его просили Гальдера ознакомить. Несомненно, встреться Хассель с Гальдером, это бы значительно усилило воздействие «доклада Х» на начальника штаба сухопутных сил. Другой факт, который также можно отнести к «иронии судьбы», состоял в том, что встреча между Хасселем и Гальдером была ранее запланирована совершенно безотносительно к «докладу Х». По своей ли инициативе или отвечая на высказанное предложение, Гальдер во время своей первой встречи с Герделером, состоявшейся 17 марта 1940 года, предложил ему, чтобы Хассель встретился с ним, а потом попросил Томаса назначить дату встречи на первый день после Пасхи (24 марта).

Настроение Гальдера изменилось, судя по всему, после совершенно измучившей его встречи с Герделером, которая состоялась 1 апреля 1940 года. Начальник штаба почувствовал, что у него просто больше нет сил выдерживать непрекращающееся давление со стороны обуреваемых нетерпением членов оппозиции. Когда Хассель вернулся 3 апреля в Берлин, он узнал, что встреча отменена из–за того, что она может привлечь внимание нежелательных посторонних лиц (то есть СД).

Гальдер, выписывая пропуск Хасселю, конечно, не знал, что ему было поручено явиться к нему с особым заданием; знай Гальдер об этом, он бы еще больше стремился уклониться от этой встречи.

Оппозиции пришлось теперь искать человека, которому не требовался специальный пропуск в Цоссен и который имел туда постоянный доступ по служебным делам. Гроскурт в ОКХ уже не работал, поэтому выбор пал на Томаса, и, таким образом, руководитель Отдела военной экономики вермахта уже в третий раз направился к Гальдеру в качестве посланца от оппозиции с важным сообщением. Он сумел взять с собой подтверждение, только что привезенное Йозефом Мюллером из Рима, свидетельствующее о том, что и папа, и англичане по–прежнему стояли на тех же позициях, что и два месяца назад.

Вне всякого сомнения, именно эти подтверждения составляли содержание тех трех страниц, приложенных к «докладу Х», о которых говорил Хаппенкотен; они, вероятнее всего, были написаны сразу по возвращении Мюллера из Рима и приложены к «докладу Х» практически тогда, когда Томас уже должен был направляться на встречу с Гальдером.

Томас, здоровье которого оставляло желать лучшего, проходил лечение в санатории в Дрездене. Ради того, чтобы доставить послание оппозиции Гальдеру, он прервал курс лечения. В дневнике Гальдера о встрече с Томасом записано коротко: «Ген. Томас: углубленное изучение разведданных».