Заговор против народов России сегодня

Закон — исторически сложилось — инструмент удержания власти господствующим классом. Но не только: из того, что действие равно противодействию закон — инструмент обороны класса эксплуатируемого. Когда классы взаимно сильны, закон регулирует отношения между ними с целью избавления от экстремизма. Основной закон — «конституция» — сегодняшней России — Россия со всеми людьми принадлежит корпоративной системе. Закон обратный — человек имеет право жить — закон сопротивления системе, вывод из законов биологии; одна оговорка — имеет право, если умеет сопротивляться. Есть и иной вариант — законы пишутся для правящего класса его же идеологами с тем, чтобы не допустить народного возмущения. Эти законы определяют, сколько, у кого и какими способами отбирать, чтобы общество осталось в рамках приличия. Естественно, правящее общество. В России такая тенденция практически зашла в тупик, так как все уже отобрано и поделено.

Законы принадлежат субъекту. Государственные — нации. Если нация не функционирует как субъект, законы не будут работать в ее пользу. Они будет принадлежать сильнейшим группам. И карательные органы закона — им же. Если кто-то вступает в конфликт с такой группой, в отсутствие нации остается старый закон — месть.

Закон есть только делегирование мести. И он будет работать только тогда, когда люди способны на месть, способны не прощать. Если люди на нее не способны — то нечего и делегировать, нечего жаловаться на неисполнение. Первые законы возникли, чтобы ликвидировать вендетту, именно как меньшее зло. Закон — посредник между силами при делегирование мести.

Элементарно, что в силовом обществе никакие законы никого не защищают. Простых людей — в первую очередь. Элементарное сохранение рано или поздно заставит нацию выбрать индивидуальные силовые гражданские механизмы. Выбор здесь весьма небогат: месть и террор. Они-то и играют роль законов, регламентируя, кого корпоратисты могут ограбить, а кого — нет.

Месть — чувство более древнее, чем мир, оно присуще кошкам — что дает право говорить о нем как об инстинкте. Оно реализуется всегда — но в гражданском обществе посредством выполнения закона, а в не-гражданском — посредством адекватных действий. В негражданском обществе месть и является правосудием. Высшей инстанцией, правосудием и над официальным правосудием в том числе. Когда нация не работает, субъектом закона становится личность. Вендетта — это закон на уровне личности.

Месть не есть что-то дикое. Месть лежит в фундаменте гражданских норм права. Дико, если преступление оказывается безнаказанным. Закон «отдай вола за вола» появился для того, чтобы виновному не вырезали все стадо, а закон «око за око» — чтобы виновному не выбили оба глаза — чтобы маховик мести не раскручивался.

Любой народ способен на месть — вопрос только в том, кому конкретно мстить за конкретное дело — в данный момент в России еще не решен. Это приводит к большим издержкам и может привести к еще большой жестокости. Месть свершается всегда, и когда она не реализуется напрямую — она происходит против ближних или незнакомых, ее потенциал вне зависимости от воли человека реализуется неибежно.

Одна из сильных сторон корпоративной системы, заслуживающая внимания — месть не реализуется в ее внутренних границах, против членов корпоративного общества. Корпоратисты, если не могут мстить определенному человаеку, мстят не-корпоратистам. У них это называется «отыгрывываться».

Новая нация идет. На ее пути — корпоративная система. И так как корпосистема придерживается принципа круговой поруки, то за преступление любого корпоратиста можно мстить любому корпоратисту. А где откопать любого корпоратиста — знает любой ребенок.

Люди не нарушают законы из страха наказания — не только, но в основном. Наказание — по сути дела месть. Корпоративная система будет считаться с законами биологическими только из страха мести. Будет считаться в каждом конкретном человеке.

Биологические и социальные процессы в современном обществе идут многократно быстрее, чем даже столетие назад. Хотя и раньше смуты начинались или к концу правления злых правителей, или после их смерти. И это не результат общественного расслабления — просто до народа доходит достаточно долго, после осознания негативных результатов и грядущих последствий. Нация адаптируется всегда. Наций, не сумевших адаптироваться, или не существует, или не будет существовать. К современному российскому безобразию русский народ уже начал адаптироваться — процесс пошел. И в сфере реальных законов он в скором будущем придет к реальным правилам социального порядка. Понимание приходит с опозданием, но любая минимальная стабилизация — и появляются новые поведенческие стереотипы и императивы.

Когда власть абиологична, ее законы и законность равно абиологичны и вступают в конфликт с биологическими законами. Борьба за расширение жизненного пространства — естественный процесс — законы ее регулируют, но запретить ее нельзя.