Заговор Седьмого неба (СИ)

Почему один из них решил помучить мелкую девчонку, а второй так этого и не сделал.

В зале царила тишина, и только биение сердца самого Васила нарушало её. Нелепое молчание затягивалось. Императору больше не о чём было спрашивать у отца, и он был готов простоять у его трона хоть вечность. Тот понял это и сдался.

– Так ты хочешь знать, зачем я тебя позвал? – надменно протянул Повелитель Подземного Пламени.

– Нет. Я с радостью уйду отсюда, так и не узнав зачем, – честно ответил ему сын.

Мужчина на троне гневно сверкнул глазами, но ничего не сказал.

– Ты меня ненавидишь? – одновременно спросили отец и сын друг у друга.

И оба одновременно задумались над этим вопросом.

Беседа совершенно не клеилась. Зато было о чём подумать.

В Тронном зале тьма становилась всё гуще. Неторопливо она окутывала всё плотнее и плотнее двух молчавших в её сердце мужчин.

ГЛАВА 11. Отец и сын

Отец и сын сидели на крепостной стене людного города, который сейчас готовился ко сну. Часовые, обязанные обходить дозором стену, уже закрыли главные ворота и спали в большинстве своём. У ног мужчин, далеко внизу, копошились припозднившиеся люди, спешившие довершить дневные дела и укрыться в своих жилищах. Некоторые же из них тайком крались по тем таинственным делишкам, которые появляются только ночью и не афишируются при свете дня.

В этих краях было намного теплее, чем в Василийской Империи, но ночью всегда прохладнее и сейчас слишком свежий ветер крыльями охватывал плечи Васила, перебирал волосы, то искусно запутывая их, то небрежно пропуская через прозрачные пальцы по одной прядке.

Повелитель Подземного Пламени привалился к зубцу каменной стены, одна его нога опиралась на лежащего подле стража. Лицо было спокойно, а в уголках глаз царили затаённая насмешка и пренебрежение.

Император стоял, скрестив руки за спиной, меж зубцами, на виду у всего света - по позе не понять: то ли заключенный, то ли терпеливый надсмотрщик.

«Зачем мы здесь?» – хотел спросить Васил у отца, но молчал, зная, что услышит очередной приговор кому-то или чему-то и не торопил события. За последнюю неделю он так устал от круговорота казней, приговоров, обвинений, подстраиваемых кому-то пакостей и каверз. В прошлый раз, когда отец разлучил их с Алинной, всё закончилось, можно сказать, лёгким развратом. На этот раз отец полностью сменил тактику и женщин он видел лишь на тех самых казнях. В его кубке плескалось не вино, а какая-то тёмная вода, от которой он не чувствовал ничего. Совсем ничего. Даже на тех самых казнях.

Император стоял на ветру и гадал, что же будет сегодня.

– Сегодня я буду учить тебя наказывать провинившихся врагов, – ответил отец на невысказанный вопрос.

– Чем они могли провиниться перед тобой? Родились на свет? – нет, дразнить отца не стоило, но смолчать Император не смог. - Чем тебе Хизин не угодил?

– В этом городе умерла твоя мать, – с презрением и злобой бросил Повелитель.

– Как она умерла? – резко, но уже тише спросил Васил.

– Она была беременна. Их жрецам было знамение, чей ты сын.

– Её... убили? – напускное безразличие Васила было готово взорваться негодованием, но он знал, что отец только для этого всё и выкладывает.

– Не-е-ет, они бы не посмели! Это в глупых сказках находится толпа желающих избавить мир от сына Тёмного Властелина, короля Ада или как-там-меня, – мужчина в чёрном болезненно усмехнулся.

– Тогда что произошло?! – неожиданно для самого себя взгорячился Император.

– Она умерла во время родов. И ей никто не оказал помощи, – холодно ответил ему отец.

– Как она оказалась здесь? – Васил, нахмурившись, сжал зубы.

– Твой... этот... Василиний, некогда Ниикол, он же Васил VI был здесь с посольством по делам – пил с местным царьком, – отец наматывал на пальцы длинные пряди своих волос и с силой тянул за них, сам не замечая того, что делает.

Взгляд его был устремлён во тьму.

Глаза Васила VII потемнели.

– Она мучилась почти два дня, одна в комнате, – Повелитель встал рядом с сыном. – Никто даже не подошёл к ней и не дал воды.

– Василиний?

– Был пьян беспробудно. С ним я уже... занимаюсь. Все кто был с ним из Василикии, умерли в течение года, – отец довольно улыбнулся.

Васил отошёл к дальнему от отца зубцу и опёрся на него. Какое-то время он водил бессмысленным взглядом по лежащему внизу городу, иногда подолгу замирая на одном месте.

– Она расплачивалась за твои прихоти, – коротко сказал Васил.

Взгляд неестественно тёмных глаз метнулся к нему. Вот только сейчас глаза отца и сына были почти одного цвета. Повелитель словно силился что-то сказать, да так и не смог. Они опять промолчали.

– Когда-то она мечтала о семье, детях... я-то лучше других это знаю, – наконец сказал Василу отец.

– У неё могли бы быть дети от Василиния так или иначе, – постарался как можно равнодушнее вымолвить Васил.

– Нет, – короткое слово отца повисло в воздухе. – Не могли. Поэтому она попросила об этом меня.

– Ты для чего-то хотел ребёнка? – Васил охрип и слово «ребёнка» прозвучало совсем глухо.