Заговор справедливых. Очерки

Впервые в истории в Нью-Ланарке были созданы и детские сады. Затем школа – совершенно необычная. Никакой зубрежки, преподавание наглядное. Для детей до десяти лет – поменьше заучивания из учебников, больше объяснения всего, что вокруг. Половину времени – на воздухе: дети должны быть крепкими и выносливыми. Гимнастика и танцы – важные предметы.

Роберт Оуэн представлял будущего человека гордым, с чувством собственного достоинства и в то же время доброжелательным, отзывчивым. Именно поэтому он отменил в школах все награды и наказания. Как только ребенок начинал понимать слова и отношения между детьми, ему внушали, что не может быть доволен и счастлив человек, если несчастны и унижены другие. Счастье каждого зависит от счастья всех других. Недаром нью-ланаркские школы назывались гордо и торжественно: «Институт для образования характера».

Но Роберт Оуэн шел еще дальше. Он мечтал о полной справедливости в образовании. Почему сын богатого коммерсанта или лорда может учиться сколько хочет, а сын рабочего вынужден идти на фабрику?

В Нью-Ланарке возникают первые вечерние школы для подростков, читаются первые лекции для рабочих.

То, что сейчас в нашей стране стало повседневностью, сто пятьдесят лет тому назад было чудом. И со всего мира ехали в Нью-Ланарк. Двадцать тысяч человек, побывавших там, разнесли по миру славу о чудаке фабриканте, который тратит деньги на квартиры и вечерние школы для рабочих.

Эксперимент удался. Как писал впоследствии Фридрих Энгельс, в Нью-Ланарке «пьянство, полиция, уголовные суды и процессы попечительства о бедных стали неизвестными явлениями».

Однако Роберту Оуэну этого мало. Ведь Нью-Ланарк – это лишь островок в море нищеты и отчаяния. Неуемный, энергичный человек начинает штурмовать своими проектами неторопливые учреждения Британской империи – от советов графств до парламента. Ограничение детского труда, строительство земледельческо-промышленных поселков для безработных и бедных. Один за другим ложатся на канцелярские столы планы Роберта Оуэна. Величественные и невозмутимые чиновники его величества удивленно смотрят на этого беспокойного человека. Тогда Оуэн обращается к рабочим и доказывает им преимущества коллективного труда и общей собственности. Нью-Ланарки, принадлежащие тем, кто трудится, должны покрыть всю планету.

Про англичан говорят, что это народ очень трезвый и деловитый, словам предпочитающий факты. Роберт Оуэн был англичанином, стремившимся и деловитость, и практическую хватку поставить на службу тысячам обездоленных людей. Он вновь ставит эксперимент – все состояние вложено в него, все надежды, а их не измеришь деньгами. За океаном, в американском штате Индиана, покупается большой земельный участок и основывается коммунистическая колония «Новая гармония» – так был назван этот, по мысли Оуэна, прообраз будущего общества. Ему не терпелось увидеть свою мечту наяву. В этом была особенность Оуэна – практичного мечтателя. Давайте представим себе, как это все было. Перенесемся на сто пятьдесят лет в прошлое и взглянем как бы сверху, с птичьего полета, на тогдашний мир. Попробуем различить сквозь темноту времени очаги заговора справедливых.

Мы видим эти разрозненные, отдаленные тысячами километров друг от друга огни. Они не гаснут. Одинокие и мечущиеся во тьме, они горят. Горят, потому что каждый такой очаг огня – это человек, посвятивший свою жизнь счастью других людей. Но такое решение придает человеку неистребимую и негасимую силу духа.

Вот они, огни в далеком от нас 1825 году.

…В старом доме на одной из парижских улиц умирает Сен-Симон. Два года тому назад он в припадке отчаяния пытался кончить жизнь самоубийством. А сейчас смерть пришла сама. Только что вышла последняя книга «Новое христианство», в ней он завещал ученикам своим мысли о будущем. Но, окруженный учениками, он все равно очень одинок. Точно так же, как живущий в этом городе другой гениальный старик – Шарль Фурье. Идеи и планы отгородили его от внешнего мира; он живет в своем мире, видит его воочию и подробно описывает в причудливых и страстных книгах. Каждого из двух великих утопистов окружают немногочисленные ученики.

В том же году в зеленой Женеве на берегах тихого и туманного озера Филиппо Буонарроти слово за словом и шаг за шагом вспоминал дела и дни своего друга Гракха Бабефа и «заговор равных». Он хотел донести до потомков память и живой огонь тех славных лет.

В морозный декабрьский день все того же 1825 года в далеком Петербурге группа офицеров гвардии впервые в императорской столице, впервые в России выступила с оружием в руках ради будущего. Их было немного в океане молчавших и забитых крепостных рабов, они не думали о коммунистических общинах, лишь о завоевании простых человеческих прав.

Каждый из этих огней горел сам по себе, но все они были связаны незримыми, но прочными нитями. Их объединяла общая цель – стремление к справедливости.