Заговор врагов

То, что Блюхер был в сговоре с Гамарником и находился под угрозой ареста фактически выложила его супруга Глафира. Летом Гамарник приезжал к Блюхеру, после чего он сказал жене, что им возможно придется уехать из Хабаровска. Глафира судя по всему что-то знала о предательской деятельности мужа, она вместе с ним принимала меры конспирации. В конечном счете одно зашифрованное сообщение означало, что они остаются. Приехав обратно он заявил, что Гамарник предлагал ему подставить ее, как шпиона. 128

Это дает основание полагать, что Блюхера подозревали в шпионаже, вероятно на Японию. Однако тогда для него не было никаких последствий. До сих пор об этом деле мало что известно. К концу 1936 года затревожились уже заговорщики в Москве.

Верхушка право-троцкистского блока начиная с конца 1936 года стала все чаще рассуждать об ускорении военного переворота. Причин к этому было много, заграница не могла им пока помочь, а Сталин постоянно наращивал свое давление, вскрывая все новых заговорщиков. На Чрезвычайном VIII съезде советов, проходившем в декабре 1935 года, заговорили о форсировании переворота. Крестинский свидетельствовал:

«Чрезвычайном VIII съезде советов, Тухачевский поставил передо мной вопрос о необходимости ускорения переворота. Дело заключалось в том, что переворот увязывался с нашей пораженческой ориентацией и приурочивался к началу войны, к нападению Германии на Советский Союз, и поскольку это нападение откладывалось, постольку откладывалось и практическое осуществление переворота.»129

Тухачевский заглядывал наперед и видел, что в ближайшие годы нападения не будет. Однако он недооценил германский фактор. Германия вместе с Польшей не строили планов совместной агрессии, гитлеровский вермахт не был еще достаточно силен. Немцы рассчитывали, что их шпионская сеть в СССР дождется нападения на СССР, чтобы разгромить сталинский режим ударами с двух сторон. Их категорически не устраивал военный переворот с приходом к власти непредсказуемой хунты. В ситуации ускорения планов переворота Сталин для них становился предпочтительней.

Планы свержения Сталина раскрыл немцам белогвардейский генерал Н. Скоблин, который мог знать об этом по линии своих кураторов в ОГПУ. Эту информацию Гитлер получил не от военных и их разведки, а от СС, Шелленберга и его начальника Гестапо Гейдриха. Сам Шелленберг вспоминал:

«Тем временем информация Скоблина была передана Гитлеру. Он стал теперь перед трудной проблемой, которую необходимо было решить. Если бы он высказался в пользу Тухачевского, советской власти, может быть, пришел бы конец, однако неудача вовлекла бы Германию в преждевременную войну. С другой стороны, разоблачение Тухачевского только укрепило бы власть Сталина, Гитлер решил вопрос не в пользу Тухачевского. Что его побудило принять такое решение, осталось неизвестным ни Гейдриху, ни мне.»130

Гитлер, решив поддержать Сталина приказал позже провести скрытную операцию по изъятию документов о сотрудничестве военной разведки и Тухачевского. Почему он просто не попросил у военных эти документы? Наверняка потому что он опасался, что несогласные военные могут попытаться сорвать эту операцию. Куратор военной разведки в СССР генерал Гаммерштейн критически относился к Гитлеру, поэтому его и не привлекли к устранению части его агентуры. Группа Тухачевского попадала в капкан.

Новый центр правых

Ликвидация группы зиновьевцев, части троцкистов и постепенное раскрытие группы правых делало неизбежным полный разгром всей верхушки заговорщиков, которая до этого была не раскрыта. Зиновьев, Бухарин и другие уходили в прошлое, но правые и троцкисты по-прежнему оставались. Кому-то пришлось бы стать новым центром для них и этим центром должен был стать Ежов. Он знал почти всех заговорщиков. Еще до того, как он стал наркомом НКВД он сильно оброс связями в среде чекистов, речь не только об Агранове.

Председатель западно-сибирского края Роберт Эйхе плохо знал Ежова до 1936 года, но потом они стали больше общаться. Весной 1936 года они отдыхали в одном санатории в Крыму, никаких антисоветских разговоров они не вели, Эйхе не знал, что Ежов правый, но Ежов все знал об Эйхе. В июле того же года Эйхе снова был в Москве, он пришел в гости на квартиру Ежова в Кисельный переулок, где встретил старого друга Ежова Льва Марьясина, некоего Урицкого, потом они поехали на дачу к Ежову. Там к ним присоединились Е. Евдокимов, М. Фриновский, Л. Заковский. 131 Евдокимов старый чекист, враг Ягоды, изгнанный им из органов, действующий чекист Фриновский его подручный и Заковский, с которым Ежов вместе скрывал следы убийц Кирова. Это было в июле и вряд ли такие встречи могли быть тайной для наркома Ягоды.