Заговорщики Гора

Как бы то ни было, то ли из соображений маскировки, то ли потому что гроши получаемые за мою работу могли быть реально важными для их благосостояния, но меня использовали в качестве рабочей рабыни, рабыни-прачки для нескольких клиентов, прочитавших объявление, вывешенное на общественных досках Делией, компаньонкой Эпикрата. Это всё подводило к очевидному выводу, что Леди Бина испытывала такую трагическую нужду, что, казалось, была вынуждена зарабатывать на стирке, посредством, разумеется, своей рабыни, девки по кличке Аллисон. Мне, конечно, ни разу не позволили даже коснуться тех денег. Делия собирала плату с некоторых клиентов, тех, что побогаче, а другие, победнее, приносили свои монеты в магазин Эпикрата сами.

В общем, вышло так, что прежняя Аллисон Эштон-Бейкер, когда-то представительница высших сословий своего мира, однажды столь высокая и надменная, когда-то казавшаяся себе такой особенной и важной, когда-то одна из красоток престижнейшего женского сообщества одного из самых престижных и дорогих учебных заведений её страны, теперь превратилась в босую, одетую в тунику прачку в Аре.

Сначала меня возмутило подобное предложение.

Это произошло после случая на Суловом Рынке, окончившегося встречей с тем мужчиной в одежде цветов касты Кузнецов. Воспоминание о том эпизоде всё ещё отзывалось во мне болью. Я никак не могла забыть того унижения, той беспомощной ярости, которая охватила меня, когда я, связанная и наполовину раздетая, по его приказу встала перед ним на колени. А ведь он был представителем одной из низких каст, всего лишь Кузнецом! Возможно, это было мотивом, по крайней мере, отчасти, моего короткого и глупого упорства. Я что, решила, что всё ещё была Аллисон Эштон-Бейкер? Или я до сих пор не осознала, что теперь была рабыней? Так мне напомнили об этом, да так, что у меня не осталось ни малейших сомнений. Я проверила свои границы, и мне их чётко очертили.

Когда меня только привели в дом Эпикрата, я знала немногим больше того, чем тот факт, что Леди Бина и зверь не были уроженцами Гора. Я полагала, что это могло бы предоставить мне возможность заполучить вполне подконтрольную мне, нетяжкую неволю. Конечно, ни зверь, ни Леди Бина не обращались со мной с той бескомпромиссностью, какой я могла бы ожидать в обычном гореанском хозяйстве, по крайней мере, поначалу. Например, меня не внесли через дверь связанной, не бросили на пол и не подвергли порке. Так иногда поступают, чтобы дать рабыне понять, что в этом доме она действительно рабыня и должна сознавать себя таковой. После такой встречи у неё, вероятно, не останется никаких сомнений относительно этого вопроса. И если сомнения всё же сохранятся, то их можно рассеять быстро и просто. Я приняла эту ошибку, если это было ошибкой со стороны зверя, за признак терпимости, слабости или, возможно, просто за отсутствие интереса, а со стороны Леди Бины за следствие невежества, нехватки знания гореанских традиций и того поведения, которое ожидается от свободной женщины в отношении её рабыни. При всей её раздражительности, мелочности, упрямстве, тщеславии и злобности, у неё ещё не появилось высокомерие, характерное для типичной гореанской свободной женщины, сознающей уровень своей социальной значимости и власти. Безусловно, она была очень умна, и можно было ожидать, что ей не потребуется много времени на то, чтобы изучить такие нюансы. Я нисколько не сомневалась, что Делия была превосходной наставницей в таких вопросах. Она, как и Эпикрат, состояла в касте Торговцев, а Торговцы часто считают себя высшей кастой, хотя это мнение разделяют немногие из представителей других каст. Традиционно высшими кастами считаются Посвященные, Писцы, Строители, Врачи и Воины. Многие предпочли бы исключить их этого списка Воинов, но найдётся немного тех, кто открыто отказал бы им в праве на этот статус. Опасно, знаете ли, спорить с теми, у кого в руках оружие, и кто умеет им пользоваться.

— Я такими делами не занимаюсь, — заявила я им, — стирка и всё такое — это не для меня.

— Чего? — опешил зверь.

— Грендель? — озадаченно уставилась на него Леди Бина.

— На своей планете я была важной персоной, — сказала я, стоя лицом к ним и выпрямив тело. — Я не тот человек, которому поручают такую работу. Вы должны найти другую.

Я никогда не набралась бы отваги или глупости, заговорить так в нормальном гореанском доме. В таком доме я слишком хорошо знала бы, кем я была. Например, перед мужчиной я немедленно встала бы на колени и, склонив голову, ожидала бы его распоряжения, отчаянно надеясь, что не вызвала его неудовольствия.

Губа зверя немного приподнялась, обнажив кусочек клыка. На этот раз это выглядело, мягко говоря, неприятно.

У меня мелькнула мысль, что лучше всего в данной ситуации мне было бы опуститься на колени.

— Что? — переспросил зверь.

Я вскинула голову.

— На своей планете я была важной персоной, — запнувшись, повторила я. — Я не тот человек, которому поручают такую работу.

От горла зверя донёсся низкий звук, едва различимый для меня, хотя, несомненно, отлично слышимый для него самого.