Заговорщики Гора

— Конечно, нет, — подтвердил он. — Завоеватель имеет все права на всё захваченное им, в силу права на военный трофей, в силу права сильного. Обычным следствием этого права будет то, что завоёванная Убара будет проведена голой во время триумфа победителя, прикованная цепью к стремени его тарлариона или кайилы, а после этого она, вместе с женщинами её двора, так же проведёнными по улицам, будут прислуживать голыми на пиру победы, во время которого победители будут пользоваться ими кому как вздумается, после чего, на утро, их ждут плети и ошейники.

— Это понятно, — хмыкнула Леди Бина.

— Вот и забудь своё оторванное от реальности стремление, — проворчал зверь.

— Возможно, мне всё же стоило бы представить себя в Центральной Башне, — предположила она.

— Я бы не советовал этого делать, — покачал головой её собеседник. — У тебя нет Домашнего Камня.

— И что? — не поняла она.

— Тебя могут схватить и заключить в ошейник, — пояснил зверь. — Иногда женщин, не имеющих полномочий, ловят и удерживают пока за них не предложат хорошей цены, чаще всего от какого-нибудь из работорговых домов города.

— Полагаю, что есть и другие способы добиться богатства и власти, — заметила женщина, — кроме как через Убаров таких городов, как этот.

— Несомненно, — подтвердил зверь.

— Однако, — добавила его подопечная, — я думаю, что трон был бы предпочтителен.

— Возможно, — не стал спорить Грендель, а женщина бросала меня взгляд, заставивший меня напрячься.

Тем вечером, когда зверь отсутствовал, Леди Бина вызвала меня к себе.

Она вручала мне записку, написанную чёрными чернилами на дешевой ренсовой бумаге, простыми, почти по-детски выведенными, печатными буквами, всё же ей, при всей её сноровке и интеллекте, пока ещё было далеко до уровня эксперта в гореанской письменности.

Общаясь во время стирки со своими товарками, я узнала, что леди свои записки, написанные и имеющие отношение к их маленьким секретам, частной переписке, интригам, романам, договорам, свиданиям и так далее, изготавливали тщательно, писали аккуратным, изящным почерком, обычно на маленьких листках тонкой разлинованной бумаги или пергаменте, спрыскивали тонкими духами и красиво запечатывали. У адресатов не должно возникнуть сомнений в том, что авторы этих посланий были женщинами рафинированными, воспитанными, чувственными, обладающими тонким вкусом и высоким интеллектом. Конечно, посыл, вовлечённый в такие записки, выходит далеко за границы деликатности собственно текста. В конце концов, чернила, бумага или пергамент, почерк, духи, печать и прочие нюансы, по сути, являются неотъемлемой частью послания. Разве они сами по себе не передают очень многого, не произнося ни единого слова? А содержание письма зачастую может быть осмотрительно неоднозначным, слова складываются так, чтобы обещать многое, но мало что гарантировать. Я предположила бы, что гореанская свободная женщина наделена правом, наряду с её вуалями и одеждами сокрытия, правом уравновешивать скрытность с открытостью, тайну с намёком на возможный взрыв энергии, и даже на необузданное открытие.

Есть такое гореанское высказывание, которое редко услышишь в присутствии свободных женщин, о том, что под одеждами каждой свободной женщины прячется голая рабыня.

С такими записками, конечно, женщины обычно посылают своих рабынь, приказав тщательно скрывать их под туниками. Осторожность — прежде всего.

А потом об этом можно посплетничать у прачечных ванн.

Я не сомневалась, что у многих мужчин ускорялось дыхание и чаще билось сердце, когда они получали такие записки.

— Могу я спросить, Госпожа, — поинтересовалась я, — о содержании письма, которое мне предстоит доставить?

Тогда я ещё не понимала, насколько неблагоразумным был такой вопрос с моей стороны. К счастью, по крайней мере, в то время, Леди Бине ещё недоставало многих привычек, манер и реакций гореанской свободной женщины.

— Конечно, — ответила она. — Я предлагаю себя в качестве Убары Ара.

— Я понимаю, — кивнула я. — А Господина Гренделя нужно поставить в известность об этом?

— Нет, — покачала головой женщина. — Он может этого не одобрить.

В этом я нисколько не сомневалась.

— Ты выйдешь утром, — сообщила она, — на рассвете, словно по обычному поручению. Я дам тебе пару бит-тарсков, чтобы позже Ты купила несколько ларм к завтраку.

— Да, Госпожа, — сказала я, предположив, что тем самым моя истинная миссия будет благоразумно скрыта.

— А сейчас сходи в уборную, — велела мне она, — а на ночь я прикую тебя цепью.

— Нет необходимости сажать меня на цепь, Госпожа, — поспешила заверить её я. — Я не убегу.

Действительно, куда я могла бы бежать? У меня не было ни малейших сомнений в том, что ещё до полудня я буду возвращена в дом Эпикрата, связанная и взятая на поводок.

— Уверена, что не убежишь, — согласилась она. — Но Леди Делия сказала мне, что таких шлюх как Ты следует держать на цепи.

— Да, Госпожа, — вздохнула я.