Заговорщики Гора

Известно, что высокий интеллект был одним из свойств, особо ценимых в рабынях. Неужели кому-то захотелось бы владеть глупой рабыней? Кроме того, бытует вполне обоснованное мнение, что лучшие рабыни получаются из умных женщин. Просто чем умнее женщина, тем быстрее она осознаёт, что ошейник действительно на ней, что она теперь фактически принадлежит владельцу и это полностью поддерживается и одобряется обществом, и что спасения нет, бежать невозможно. Отныне она рабыня, безоговорочно и безвозвратно. С того момента, как она по-настоящему встала на колени, внутри её тела начинают бушевать сексуальные побуждения и потребности. Она осознаёт биологическую природу своего существа. До неё доходит, что биологически она является собственностью мужчин, и это понимание, вместе с изучением ошейника на её шеи и осознанием полного отсутствия какого-либо иного выбора, целиком и полностью изменяет её, заставляя уступить своему существу и природе, стать покорной и отзывчивой к категорическому мужскому доминированию, отдаваться ему беспомощно и жадно, естественно, неистово и благодарно, как тому, чего она так долго жаждала, без чего она не была цельной, ибо это обусловлено радикальным диморфизмом полов человеческого рода.

Со временем она приходит к тому, что жаждет цепей и ласки. И даже сама попросит об этом.

— И она — всего лишь рабыня? — переспросила я.

— Конечно, — подтвердил Астринакс.

— Тогда, — сказала я, — конечно, я украду леденец. А что, кто-то этого не сделал бы?

— Многие, — ответил Менон, и в его голосе мне послышались нотки сожаления.

— Думаю, что она — то, что нужно, и даже более чем, — заявил Астринакс.

— Боюсь, что да, — буркнул Менон.

— Господин? — спросила я, не на шутку встревожившись.

— В конечном итоге, — сказал Менон, — Ты должна будешь вырастить в моральном плане.

— Господин? — не поняла я его замечания.

— Ты — рабыня, — напомнил он. — От рабыни ожидается куда большей морали, чем от свободной женщины.

— Из-за того, что они боятся наказания? — спросила я.

— Возможно, — пожал плечами Менон.

— Но почему тогда, Господин, — не удержалась я, — показания рабыни в суде, считаются доказательством, только если они получены под пыткой? Ведь они и так не смеют лгать.

— По мне так было бы лучше, — проворчал Менон, — получать под пыткой доказательства от свободных женщин, это именно они славятся тем, что говорят только от, что выгодно им.

— Под пыткой, — хмыкнул Астринакс, — зачастую говорят не правду, а то, что от них хотят услышать, лишь бы остановить боль.

— Ты меня разочаровала, Аллисон, — покачал головой Менон.

— Простите меня, Господин, — прошептала я.

— Она — варварка, — напомнил ему Астринакс.

— И то верно, — махнул рукой Менон.

— Зато меня порадовал твой ответ на мой вопрос, — сказал Астринакс.

— Рабыня рада, что Господин ею доволен, — отозвалась я.

Само собой, у девушки есть право блюсти свои интересы, пользоваться подвернувшимся шансом, чтобы улучшить своё положение, получить преимущество и так далее.

— Я думаю, что Ты — хитроумная рабыня, — заметил Астринакс.

— Спасибо, Господин, — улыбнулась я.

— Именно хитроумная, а не умная, — добавил он, чуть помолчав.

— Господин? — опешила я.

— Да, хитроумная, и это несомненно, — кивнул агент.

— Спасибо, Господин, — только и оставалось, что поблагодарить мне.

Конечно, мне была обидна данная им мне характеристика. Всё же от выражения «хитроумная» отдавало низостью, мелочностью и хитростью.

— И прелестная, — сказал он.

— Спасибо, Господин, — повторила я.

— Прелестная рабыня и к тому же хитроумная, — усмехнулся Астринакс.

— Спасибо, Господин, — снова ответила я, правда, совершенно не будучи уверенной в том, что это было комплементом. Разве я не была умной, не была красивой, по крайней мере, среди женщин Земли, если не в сравнении с гореанскими девушками, носящими ошейник?

Но не является ли слово «хитроумная» простым умалением, со стороны некоторых индивидуумов, истинного интеллекта, того, что позволяет действовать с точки зрения целесообразности, поступать благоразумно и мудро, того, посредством чего можно добиваться поставленной цели, продвигать свои интересы с наименьшими усилиями, не отвлекаясь на посторонние препятствия вроде принципов, кодексов, правил и прочих эфемерностей?

Меня охватило раздражение. Я знала, что была довольно умна. Девушек в женское сообщество отбирали не только исходя из внешнего вида, осанки, умения одеваться, положения в обществе и так далее. Мы были отобраны, по крайней мере, частично, чтобы повысить репутацию женского сообщества, как всеми признанной, широкой дороги к богатству и власти. Членство в сообществе являлось признанием нас завидными призами брачной гонке, ставило выше менее удачливых девиц, что значительно повышло шансы найти завидного жениха.