Заговорщики Гора

Я не сомневалась, что от меня несло гнилой соломой и экскрементами тарсков.

К тому же это была женщина.

— Давайте посмотрим на неё поближе, — сказала она, и я услышала скрип открывающейся дверцы, расположенной в дальнем торце длинного, низкого зарешеченного ящика.

— На выход, — скомандовал мужчина. — Оставайся на четвереньках.

Я пробралась через почти всю клетку и выползла на присыпанный соломой, покрытый подозрительного вида пятнами настил. Головы я не поднимала.

— Эта не должна быть дорогой, — заметила женщина.

— И она, и все остальные, — поспешил заверить её продавец. — Эта партия досталась нам даром.

— Двадцать тарсков, — предложила покупательница.

— Конечно же, нет, — возмутился мужчина.

— Ни монеты больше, — стояла на своём женщина.

— Но она вовсе не самое плохое рабское мясо, — сказал продавец. — Хотите, поставлю её в позу для осмотра?

Таких поз существует множество, но чаще всего рабыне приказывают стоять, широко расставив ноги и держа руки сцепленными сзади на шее или на затылке. С расставленных ног не так-то просто начать движение, а положение рук не позволяет помешать исследованию рабыни. Ничто не должно вмешиваться, либо создавать препятствия взгляду покупателя, рассматривающему рабыню. А ещё такое положение рук приподнимает грудь рабыни, делая её ещё красивее. Кроме того, при этом от девушки ожидают, что она будет стоять вертикально, отведя плечи назад, что ещё выгоднее подчёркивает грудь, а её живот должен быть втянут, притягивая взгляд к ширине её бёдер, соблазнительной узости её аккуратной талии, и прекрасному расширению тела, плавно переходящему в выпуклости грудей. С ней можно обращаться так, как покупателю захочется. Он может приказать ей открыть рот, чтобы осмотреть её зубы и так далее. Иногда рабыня вскрикивает от испуга или страдания, поскольку её могут проверить на крепость тела, на выносливость, на живость реакции и другие качества.

— В этом нет нужды, — буркнула женщина.

— Может, мне разложить ею на спине или животе, или заставить её подмахивать перед вами? — не отставал продавец.

— В этом нет нужды, — повторила женщина.

Во мне ещё теплилась надежда, что эта женщина могла бы оказаться рабыней, совершающей покупки для своей госпожи. Я чуть повернула голову, и моё сердце оборвалось. Вместо обнажённой лодыжки, возможно, окружённой запертым браслетом или несколькими петлями шнура, пригодного для того, чтобы связать девушку, я увидела кромку одежды, роскошной, алой одежды, из-под которой торчали носки миниатюрных жёлтых туфель.

Это была свободная женщина!

— Для чего она вам нужна? — поинтересовался продавец.

— Для работы, — ответила женщина. — Правда ли что рабыни ленивы?

На мой взгляд, для гореанской свободной женщины этот вопрос был довольно странным. Не могла ли она быть чужестранкой, прибывшей из некого необычного города, оторванного от цивилизации, совершенно незнакомой с некоторыми видами животных, таких как я?

— С их стороны было неразумно быть таковыми, — усмехнулся мужчина. — Хлыст, стрекало, плеть не располагают к лени и поощряют усердие.

Внезапно мне пришло в голову, что женщина, по-видимому, незнакомая со столь очевидными истинами, могла и не быть гореанкой. Если так, то понятно, почему мне её акцент был незнаком. А что если она купит меня, чтобы освободить меня? Впрочем, уже в следующее мгновение до меня дошло, насколько глупой была такая мысль.

Мы же были на Горе.

— Двадцать тарсков, — сказала покупательница.

— Мало, — отрезал мужчина.

— Тогда покажите мне что-нибудь подешевле, — потребовала она.

— Ничего более дешёвого нет, — ответил мужчина. — Эта у нас самая дешёвая.

— Двадцать, — повторила женщина.

— Сорок, — начал торговаться продавец.

— Кем она была? — осведомилась незнакомка.

— Девка из игорного дома, — сообщил мой нынешний владелец.

— Что это значит? — спросила женщина.

— Рабыня-служанка, рабыня для показа, для приманки и тому подобных дел, — пояснил он. — Они разводят мужчин на напитки, еду, поощряют тратить деньги, делать ставки, не покидать столы, вытянуть ещё одну карту, ещё раз бросить кости и так далее.

— Насколько я понимаю, игры там не предполагали игр на жизнях людей и животных, — заключила незнакомка.

— По крайней мере, не прямом смысле, — ответил мужчина.

— Понятно, — сказала она, и это прозвучало так, словно она тут же выбросила из головы тему рулетки, встряхиваемых коробок, покупки шансов и вытягивания карт.

Несомненно, пролитая кровь в таких играх в значительной мере не видна, но, боюсь, она там присутствует. Для меня не было секретом, что мужчины делают ставки на гонки тарнов, соревнования далеко не безопасные, в которых бывают и изувеченные тела, и потерянные конечности, и оторванные крылья, как знала я и о том, что многие интересуются состязаниями арены, играми мечей. Тарларионовые бега регулярно проводятся в Венне и других городах. Иногда, что интересно, ставки делаются даже на турнирах каиссы.

— Полагаю, — заметила женщина, — что девка игорного дома, если её купили для такой работы, должна представлять интерес для мужчин.

— И даже более чем, — усмехнулся продавец.