Заговоры; Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Вот один из самых простых заговоров, в каком встречается щука. После шаблонного вступления - "В чистом поле течет речка медвяная, берега золотые; плывет по этой речке рыба, а имя ей щука. Зубы у ея железны, щеки медны, глаза оловянны. И тая щука железными зубами, медными щеками, оловянными глазами загрызает, зак сывает и заглядывает лобочную грыжу, киловую грыжу" и т.д. следует перечень грыж и шаблонная заключительная формула 5. Прежде всего, как мог попасть в заговор образ какой бы то ни было щуки? Грыжу может "прикусывать" не только человек. Часто прикусывает и мышь. К пупку припускают голодную мышь, и она прикусывает 6. Сходным приемом лечат коровье вымя, выскребая болезнь когтями кота 7. Вероятно, кошачьи когти и зубы употреблялись и при лечении грыжи. Во всяком случае в заговорах от грыжи иногда упоминается кот, загрызающий грыжу 8. Аналогичен с этим приемом и способ лечения конской болезни "ногтя". Спину больной лош ди скребут рысьими когтями, читая заговор, в котором говорится о Булат-девице с рысьими когтями, выщипывающей болезнь из скотины 9. Является вопросом, не прикусывала ли грыжу щука? В этом нет ничего невероятного. Мы знаем, что щука играет известную роль в народной врачебной практике. Так, напр., употребление щуки известно при лечении желтухи: "берут в руки щуку и глядят на нее, покуда она уснет" 10. Роль щуки здесь не совсем ясна. Можно было бы предположить, что пристальным взглядом хотят передать болезнь щуке. Может быть, что некоторыми, особенно в позднейшее время, так это и понималось. Но трудно допустить, что таков именно был первоначальный смысл присутствия щуки. В предыдущей главе я подробно остановился на приемах передачи болезни животным. Там мы видели, что чаще всего болезнь передают животным при помощи купания в одной и той же воде больного и животного. Или же дают съесть животному какой-нибудь предмет, так или иначе поставленный в связь с больным (хлеб, яйцо, которым выкатывают ольного, ногти больного и т.п.). Приема же передачи болезни животному взглядом мне ни разу не встречалось. Поэтому я и в данном случае не могу принять такого объяснения присутствия щуки. Вероятнее всего предположить, что здесь мы имеем дело с какимо обрядом в процессе отмирания. Имеем дело с обрядом, не доведенным до конца. Случай аналогичный с примером Потебни. Как там перестали доводить обряд до конца, а лишь ограничиваются тем, что берут в руки приколень, так и здесь: щуку берут в руки, но зачем берут - позабыли. Однако можно установить, зачем ее брали. Существует способ передачи болезни щуке совершенно аналогичный с рассмотренным выше. Щуку заставляют съедать слюну больного 11. Съедая слюну, щука съедает и болезнь. Возвратимся теперь к лечению грыжи. Два факта установлены: 1) грыжу может загрызать человек или мышь, 2) щука может съедать (загрызать) болезнь. Так не существовало ил третьего факта: не загрызала ли щука и грыжу? Этот факт не засвидетельствован. Однако говорить о его существовании можно не только на основании одной аналогии. В обрядах, сопровождающих лечение грыжи, сохранился слабый отголосок того, что щука действительно играла в них предполагаемую роль. У Виноградова после одного заговора от грыжи, в котором говорит я о щуке, сообщается рецепт: "Говорить трижды на сало ворванное наштикис и натерино мелко. А мазать безымянным перстом или щучьими зубами против того места, где грызет" 12. У Ефименко после того же заговора приписка: "говори трижды на сало ворванное, или на кислыя шти, или на матерно млеко, или на щучьи зубы, и мазать безъименным перстом против того места, где грызет" 13. Мы, очевидно, присутствуем здесь при том самом последнем фазисе отмирающего действия и можем отчасти видеть, как совершалось отмирание. Видим, что первоначальный смысл его забыт и все более забывается, и скоро оно соверщенно отомрет. В приписке Виноградова требуется мазать салом при помощи щучьего зуба больное место. Это указание, если не на то, что щука пригрызала, как мышь, то по крайней мере на то, что зубами ее скребли больное место, как скребут больную скотину кошачьиим или рысьими когтями. Но, хотя и упоминаются щучьи зубы, смысл их присутствия уже потерян. Поэтому-то и не настаивается на их употреблении: мазать мож о или зубами, или перстом. Здесь мы видим взаимодействие двух способов лечения грыжи: загрызанием или выскребанием и смазыванием салом. Перевес оказался на стороне смазывания. Первый же способ забылся. Однако щучьи зубы все еще требовались при лечени грыжи, и, чтобы осмыслить их присутствие, им навязали совершенно неподходящую роль - смазывание. Так на этом примере мы видим, как один прием врачевания вытесняется другим. Самые средства личения в обоих случаях сильно разнятся. Лечение смазыванием алом ближе всего подходит к приемам современной медицины. Еще дальше пошло забвение по второй приписке. Тут уже мажут только перстом. В первом случае зубы еще соприкасаются с телом, указывая этим на прежнее свое значение; во втором они уже не соприка аются. На щучьи зубы только наговаривают, да и то не обязательно: можно говорить на сало, на кислые ши. А так как для большинства легче достать сало или кислые щи, то, очевидно, рано или поздно щучьи зубы должны совершенно забыться. Так действие отмерло. Но вместо него развилось слово, изображая то, что раньше делала щука.