Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

сердцѣ, серебро на моей головѣ…"^{939}). Вѣроятнѣе всего, раньше онъ и на самомъ дѣлѣ имѣлъ при себѣ какіе-нибудь металлическіе предметы. Указаніе на употребленіе въ оберегѣ желѣза сохранилось въ сборникѣ XVII в. Тамъ заговоръ "отъ деревъ" предписывается читать, "стоя на желѣзѣ да на камені, а в руках держат желѣзо да камен". Въ самомъ заговорѣ высказывается пожеланіе: "И ребра моі былі бы мѣдные и кості булатные, a тѣло б мое было каменное"^{940}). Аналогичный заговоръ находимъ и у латышей: "Я родился желѣзнымъ ребенкомъ отъ стальной матушки; я надѣлъ желѣзную свитку, стальную шубку…"^{941}). Сборникъ XVII вѣка рекомендуетъ, читая заговоръ противъ недруга, становиться на незыблемый камень и обводить вокругъ себя кругъ топоромъ, къ которому подвязано огниво^{942}). Чтобы оградить отъ злого вліянія ребенка, безушей иголкой обводятъ вокругъ подушки, на которой спитъ ребенокъ, 3 раза и оставляютъ ее гдѣ-нибудь въ подушкѣ. При этомъ читаютъ заговоръ: "Горожу огороду кругомъ этого р. б. младенца (имя) отъ земли и до неба, обкладну, булатну, желѣзну, каменну, чтобы не брали прицы, призоры, людскіе оговоры, люди посторонны и отцовы-материны худыя думы. Во имя Отца… Аминь"^{943}).

Едва ли подлежитъ сомнѣнію, что ношеніе на себѣ колецъ, цѣпей и т. п. является не чѣмъ инымъ, какъ стремленіемъ создать вокругъ себя "желѣзный тынъ". Для успѣха въ кражѣ надѣваютъ на себя кольцо, снятое съ покойника^{944}). Если съ невѣсты во время свадьбы снять кольцо, то тѣмъ самымъ ее можно испортить^{945}). Ношеніе женщинами цѣпей вокругъ шеи распространено на Кавказѣ^{946}). Подъ этимъ обычаемъ, несомнѣнно, кроется вѣра въ спасительную

251

силу цѣпей. Героиня поэмы Джонсона о св. Георгіи — Сабра сохраняетъ свою дѣвственность при помощи золотой цѣпи, обверченной вокругъ шеи^{947}). Однако иногда повязываютъ вокругъ шеи предметы и не металлическіе, но все же почему-то обладаюшіе той же магической репутаціей. Въ Воронежской губ., провожая жениха съ невѣстой въ храмъ, перепоясываютъ ихь по брюху сѣточкой, снятой съ рыбачьихъ вентерей: къ перепоясаннымъ такъ колдунъ никогда не прикоснется^{948}). У пермяковъ женихъ передъ вѣнцомъ опоясывается по голому тѣлу лыкомъ, въ убѣжденіи, что лыко защищаетъ отъ колдуновъ^{949}). Интересно съ этими фактами сопоставить французское названіе беременной женщины — femme enceinte, что буквально значитъ "огражденная женщина". Вѣроятно, и французы знали обрядъ опоясыванія, и, можетъ быть, беременныя женщины у нихъ носили вокругъ тѣла цѣпи, какъ это иногда дѣлаютъ женщины въ Сибири^{950}). Но русское знахарство практиковало, очевидно, и другіе способы созданія тына вокругъ человѣка. Въ человѣческихъ оберегахъ самая простая формула тына почти всегда уже оказывается сросшейся съ мотивомъ "ключа и замка".

"У меня раба Божія (имя рекъ) есть тынъ желѣзный. Замкнусь и запрусь двѣнадцатью замками и ключами, вѣкъ по вѣку, и отъ нынѣ и до вѣка"^{951}).

Возможно, что смѣшеніе этихъ двухъ мотивовъ пошло отъ смѣшенія породившихъ ихъ обрядовъ. Запираніе замка при человѣческомъ оберегѣ мы уже видѣли. A выраженіе "у меня… есть тынъ желѣзный" (а не вокругъ меня), заставляетъ предполагать, что дѣйствительно у человѣка былъ какой-то тынъ желѣзный. Вотъ мы и посмотримъ теперь, не даютъ ли тексты заговоровъ какихъ-нибудь указаній на характеръ этого тына. Въ одномъ оберегѣ отъ притокъ и призоровъ говорится:

252

"И взойду я рабъ Божій (имя рекъ) на Сіонскую гору, и стану я рабъ Божій (и. р.) на желѣзномъ току подъ мѣднымъ потолкомъ…"^{952}).

На Сіонскую гору можно и не подыматься. Молитва отъ нечистой силы просто говоритъ:

"Огородзи яго, Господзи, каменною сцяною и накрый яго, Господзи, горячую ско’родою, подмосьци яму, Господзи, зялѣзную доскою. Тоды яго вѣдзьма-чародзѣйница име́ць, якъ каменную сцяну илбомъ пробъѐць, горячую ско’роду языкомъ пролижець, зялѣзную доску ногою проломиць^{953}).

Здѣсь уже намъ встрѣчаются предметы не столь не обыкновенные, какъ токъ желѣзный, потолокъ мѣдный; дѣло идетъ о болѣе простыхъ вещахъ: вмѣсто тока — только доска желѣзная, вмѣсто потолка — сковорода. Пойдемъ далѣе — не найдемъ ли еще какихъ указаній.

"И становлюсь я рабъ Божій (и. р.) въ горшокъ и въ котелъ желѣзный, отыкаюсь кругомъ себя раба Божія (и. р.), въ тридесять тыновъ желѣзныхъ, и замыкаюсь въ тридесять замковъ желѣзныхъ отъ своихъ супостатовъ…"^{954}).

Оказывается, что и безъ желѣзной доски можно обойтись. Достаточно просто стать въ котелъ желѣзный. Далѣе -

"Становлюся я раба божія и заговарююся и замовляюся отъ чаровника. Становлюся на мѣдзянымъ тазу, закрываюся золотымъ тазомъ, обгораджива́юся зялѣзнымъ тыномъ, замыкаюся тридзевяць замками" и т. д.^{955}).