Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Christus ging mit Petrus über den Jordan, und stach einen Stab in den Jordan, sagte:[21]

Stehe, wie der Wald und Mauer^{250}).

Французскій заговоръ отъ зубной боли:

Sainte Appoline étant assise sur la pierre de marbre +, Notre-Seigneur passant par là lui dit:[22]

"Appoline, que fais-tu là +?" — "Je suis ici pour guérir mon mal de dents +".

— "Appoline, retourne-toi +; si c’est une goutte de sang,

elle tombera +; si c’est un ver, il mourra +"^{251}).

Высказывалось мнѣніе, что подобные заговоры являются не досказанными (наприм. — Потебня[23]). Въ нихъ будто бы отпалъ второй членъ параллели. Въ цѣломъ видѣ заговоръ имѣлъ бы такую схему: какъ тогда-то было то-то, такъ бы теперь сдѣлалось то-то. Такой взглядъ мнѣ кажется поверхностнымъ и ошибочнымъ. Тотъ фактъ, что существуютъ заговоры, гдѣ подобная параллель проводится между эпическою частью и наличнымъ случаемъ, отнюдь не долженъ служить доказательствомъ въ пользу существованія параллели и тамъ, гдѣ ея теперь нѣтъ. Дальнѣйшее изслѣдованіе покажетъ, что наличность параллели въ эпическихъ заговорахъ въ громадномъ количествѣ случаевъ не требовалась самымъ ходомъ ихъ развитія, и, если она появлялась, то только крайне рѣдко, подъ вліяніемъ аналогіи съ первой разсмотрѣнной нами группой эпическихъ заговоровъ. Я обращаю особенное вниманіе на эту разницу двухъ видовъ эпическаго заговора. Невниманіе къ ней было одной изъ причинъ, заставившихъ Шёнбаха считать параллелистическія формулы сокращеніемъ эпическихъ, Крушевскаго и Потебню — характеризовать заговоръ, какъ пожеланіе, а Зелинскаго — объявить сводимость всѣхъ заговоровъ къ параллелистическимъ формуламъ.

Утвержденіе, что нѣкоторые эпическіе заговоры никогда не были параллелизмами, особенно относится къ заговорамъ, созданнымъ по такой схемѣ: заговоръ представляетъ одну эпическую часть; въ ней выводится Христосъ и какой-нибудь святой; святой жалуется на болѣзнь, а Христосъ даетъ ему совѣтъ, какъ отъ нея избавиться. Назову этотъ видъ "формулой врачебнаго совѣта". Она особенно распространена на Западѣ.

Aidez-moi, chère Notre-Dame.[24]
Par un matin, saint Simon s’est levé,
Il a pris ses chiens et ses lévriers,
S’en est allé au bois chasser,
Et il n’a rien trouvé
Que la couleuvre qui ľa piqué,
Lui, ses chiens et ses lévriers;
Et Simon se tourmente.
Notre-Seigneur lui apparut et lui demande:
— Simon, qu’ as-tu?
— Seigneur, je suis ici;
Me suis levé pour un matin,
Je pris mes lévriers et mes chiens,
Je m’en suis allé au bois chasser;
Je n’y ai rien trouvé
Que la couleuvre qui m’a mordu,
Moi, mes chiens et mes lévriers.
— Va-ť en à la maison,
Et demande à Dieu pardon,
Et prends de ľ oing de porc sain,
De la foille du roussin
Et frotte la plaie en haut et en bas,
Et de la plaie le venin sortira,
Et la couleuvre en mourra^{252}

).

Подобные заговоры, какъ видно, уже по самому характеру разсказа не могутъ представлять не договоренныхъ параллелизмовъ. Сравненіе здѣсь не съ чѣмъ и производить, такъ какъ въ эпической части нѣтъ самаго факта исцѣленія, а дается только рецептъ, который, какъ далѣе увидимъ, одновременно служитъ и рецептомъ для паціента знахаря. Нѣтъ въ нихъ и никакого слѣда пожеланія. Какъ

65

разъ, слѣдовательно, нѣтъ тѣхъ двухъ признаковъ, которые у насъ съ легкой руки Крушевскаго и Потебни считаются самыми характерными для заговора, отличающими его отъ другихъ продуктовъ словеснаго творчества.

Есть и другія схемы заговоровъ, совершенно не причастныхъ къ сравненію и пожеланію. Я остановлюсь только на двухъ.

Существуютъ заговоры, въ эпической части которыхъ такъ или иначе выступаетъ тотъ самый человѣкъ, къ кому заговоръ относится. Примѣромъ можетъ служить приведенный выше заговоръ, разсказывающій о трехъ сестрахъ, зашивающихъ рану больного.

Иногда болѣзнь олицетворяется въ живомъ существѣ. Въ такихъ случаяхъ заговоръ часто ограничивается лишь разсказомъ, какъ какой-нибудь святой, чаще всего самъ Христосъ, встрѣчается со зломъ, запрещаетъ ему касаться человѣка и ссылаетъ его куда-нибудь въ пустынное мѣсто. Или вообще разсказывается о какомъ-нибудь уничтоженіи злого существа. Сюда относятся заговоры отъ трясавицъ, извѣстныя сисиніевы молитвы. Польскій заговоръ отъ zastrzału:

Poszedł zastrzał ze swoją zastrzałową,[25]

Ze swojem siedmiorgiem dzieci.