Заградотряд Его Величества. "Развалинами Лондона удовлетворен!"

А что до лени... Происхождение Фёдор Савич имел из крестьян Нижегородской губернии, "их благородием! стал всего лишь два месяца назад, вернувшись на службу по императорскому призыву. Откуда же пагубным привычкам взяться? В отставку по ранению уходил в сержантском звании, а потом на земле работал. Хорошо работал, имея кусок хлеба с толстым слоем масла.

Мог, кстати, и отказаться от призыва, благо состояние здоровья позволяло сделать это без урона для чести и репутации, но возможность получить потомственное дворянство не дала усидеть на месте. И невеста, старшая дочь сельского священника, смотрела с таким восхищением... Сам-то отец Михаил чуть ли не с первого дня наполеонова нашествия воюет, и негоже будущему зятю отставать от тестя в чинах и наградах. А лучше всего - превзойти! И опять же, дома сидеть, когда государь-император призывает знатоков французского языка, неприлично. Оно, конечно, не долг, но когда учился за казённый счёт в сельскохозяйственном училище Её Императорского Величества Марии Фёдоровны, то кое-что обязывает.

- Разрешите, ваше благородие? - после короткого стука в каюту заглянул казак. - Французик тут с просьбой до вас.

- Заводи, - лейтенант отставил в сторону гранёный стакан производства братьев Нобелей в серебряном подстаканнике, и застегнул ворот мундира. Русскому офицеру пристало выглядеть прилично даже перед собаками или союзниками. - Что там у него?

- Письмо хочет отправить и денег просит. А кому, куда и зачем написал, мы не поняли. Вот Василь Прокопьич и распорядился к вам отвести.

Солдат опасливо шагнул в каюту, и Самохин с неодобрением покачал головой:

- Недокормыш. Григорий, ты где такого отыскал?

- Сам нашёлся. Да их там четверть таких тощих, Фёдор Савич, - казак позволил себе некоторую вольность в обращении, допустимую при разговоре одного понюхавшего порох человека с другим. - Так я попозже за ним зайду?

- Да, - кивнул лейтенант. - Отчего-то думается, что сей молодец желает со мной побеседовать с глазу на глаз. Заодно скажи уряднику, чтоб кашеваров поторопил. И пробу пусть сам снимет.

Григорий исчез, аккуратно притворив за собой дверь, а француз, разобравший хорошо знакомое слово "кашевар", непроизвольно сглотнул слюну. Это сытость глуха даже к родному языку, но голод интернационален, и заставляет выучить любой. Хотя бы несколько слов, обозначающих еду. Ведь даже бескрылые птицы, привезённые Фаддеем Фаддеевичем Беллинсгаузеном с открытой им обледенелой земли, и те учатся, и заимели смешную привычку разевать длинные клювы при одном только упоминании о рыбе, ещё не видя её. А тут человек!

- Итак, юноша, - Самохин перешёл на французский. - Что у вас за проблемы?

Тот опасливо огляделся по сторонам, и, понизив голос почти до шёпота, произнёс:

- Хочу сообщить о заговоре, имеющем место быть в первом батальоне Бобруйского полка бывшей императорской гвардии. Очень недорого хочу сообщить.

Документ 1

"Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.

... Английская армия и её колониальные войска - это единственная возможная защита. В своей речи от 20 июля принц-регент задал вопрос: что стало бы с Британией и Европой, если бы мы не начали решительную борьбу с азиатской империей? Какая бы опасность за этим последовала? Семь лет непримиримой борьбы с русскими варварами наглядно показали английскому народу всю серьёзность, которую Санкт-Петербург представляет на востоке. Теперь всем понятно, почему мы говорим о борьбе с русскими в газетах и парламенте.

Мы строгим голосом предостерегаем наш английский народ и всю Европу, надеясь вывести цивилизацию из поразившего её паралича духа и воли. Мы пытались открыть им глаза на страшную опасность, исходящую от Российской Империи, которая подвергла народы Азии и Европы страшному террору, и готовилась к захватнической войне.

Когда Его Величество и Его Высочество принц-регент приказали атаковать Санкт-Петербург весной 1801 года, мы все знали, что это будет великая битва великой борьбы. Но мы также знали, что риски и трудности со временем увеличиваются, а не уменьшаются. Дальнейшее выжидание запросто могло привести к уничтожению Великобритании и полному захвату русским царём европейского континента.

Неудивительно, что из-за строжайшей секретности русского правительства и предпринятых им мер, вводящих в заблуждение, мы не смогли должным образом оценить военный потенциал Российской Империи. Только сейчас мы видим его подлинные масштабы. Именно поэтому борьба, которую ведут наши солдаты в Нормандии, превосходит по своей суровости, по своим рискам и трудностям всё человеческое воображение. Она требует от нас полной мощи. Это угроза Соединённому Королевству и всему европейскому континенту, которая задвигает в тень все прежние угрозы. Если мы потерпим неудачу, мы провалим нашу историческую миссию.