Загробная жизнь по учению святых отцов

Если кто сомневается в том, что жизнь человеческая будет продолжаться и по смерти человека, то для удостоверения его, что так может быть и будет, можно заставить говорить окружающую нас природу. В природе, этой великой книге Божией, в которой через рассматривание тварей, составляющих ее буквы, можно видеть невидимое (Рим. 1, 20), каждая буква ее, каждая тварь Божия говорит, что человек бессмертен. Вот как говорит об этом в одном из своих слов наш знаменитый проповедник Филарет, митрополит Московский. «В целом мире, – проповедует он, – нельзя найти никакого примера, никакого признака, никакого доказательства уничтожения какой бы то ни было ничтожной вещи; нет прошедшего, которое бы не приготовляло к будущему; нет конца, который бы не вел к началу; всякая особенная жизнь, когда сходит в свойственный ей гроб, оставляет в нем прежнюю, обветшавшую одежду телесности, а сама выходит в великую, невидимую область жизни, дабы паки явиться в новой, иногда лучшей и совершеннейшей одежде»[1].

Посмотрим, например, на солнце. Вот оно утром, как бы рождаясь, выходит на небо; в полдень, как бы возмужавши, сияет оно с полным блеском и силой; к вечеру, подобно старцу, теряет свой жар; а потом, как бы умирая, заходит под землю. Но не меркнет дневное светило, когда оставляет наш горизонт во мраке ночном; нет, оно светит по-прежнему, только по другую сторону земли, и наутро снова рождается для нас с тем же блеском.

Или взглянем на землю. Весной она, как дева, является во всей красоте; летом, как матерь, приносит она плоды; осенью она истощается в силах, как старица; а зимой покрывается снегом, будто умершая – саваном. Но не теряет земля своей жизненной силы, когда поверхность ее замерзает от холода; снова на ней наступит весна, и тогда, сбросив с себя снеговое покрывало, явится она в новой красе, с той же животворной силой.

Посмотрим ли на травы полевые, на которые и Спаситель указывал в назидание людям (Лк. 12, 27, 28), и они, подобно нам, рождаются, растут, а потом увядают и тлеют в земле, но не уничтожаются: из праха их вырастают новые травы. Вообще, на что ни посмотрим в природе, все в ней умирает и ничто не гибнет; но, что истлевает в одном существе, то обновляется и живет в другом. «Если твари низших степеней, – восклицает тот же проповедник, – разрушаются для воссоздания, умирают для новой жизни: человек ли, венец земли и зеркало неба, падет во гроб для того только, чтобы рассыпаться в прах, безнадежнее червя, хуже зерна горчицы?[2]

В непреложных, неизменных законах Божиих, по которым в творении все явления исчезают и снова рождаются, человек может видеть для себя залог своего бессмертия, вечное, небесное ручательство за свою будущую жизнь, за свое посмертное бытие.

От наблюдений над бессловесной и неразумной природой обратимся к сознанию разумного существа – человека. От сотворения мира и до настоящего времени в человеческом роде сохранялось и сохраняется убеждение, что жизнь человека по смерти его не прекращается. Всегда и везде все люди, на какой бы ступени развития и просвещения ни находились, от дикаря до первого мудреца, единодушно сознавали бессмертие человека и его загробную жизнь. Язычники, как ни грубы, как ни чувственны, как ни полны заблуждений были все их религиозные понятия, всегда верили в действительность будущей жизни[3].