Загубленная любовь

Примерно так и продолжался этот бессмысленный разговор, пока не настали предутренние часы. В конце концов я устала и отправилась в кровать. Брэдли же выждал немного, а потом, решив, что я уже сплю, забрался ко мне. Пришлось надавать ему по морде, и только тогда он наконец согласился, что его место — в другой комнате. Это была война нервов, продолжавшаяся пять лет. Ронни Крэй и его ребята дали мне ясно понять — я должна жить на Бассет-роуд вместе с Брэдли. Крэи умели устрашать — приходилось делать, как они велели. В честном поединке (а я не всегда сражалась честно) я вполне могла добиться от Брэдли того, что мне было нужно — но против Ронни Крэя у меня не было шансов. Меня вовсе не удивило, что в конце шестидесятых Крэи загремели за убийство. Их имена были связаны с такими жуткими преступлениями, что копы, чтобы спутать концы вокруг настоящего дела, распространили слух, будто их дружок, Фредди Миллс, в середине шестидесятых был убийцей шести проституток из западного Лондона. Позже я ещё расскажу об этих убийствах и Джеке Раздевателе[32], которого так и не поймали. Не считая отъездов в Европу на несколько месяцев в год, мне удалось зажить своей жизнью подальше от Мэтта Брэдли только в 1966 году. И даже тогда это было чуть ли не за углом, на Элджин-Кресчент. Ронни Крэй так никогда окончательно и не потерял интереса к Брэдли, и мне было велено оставаться вместе с этим гадёнышем, который целых пять лет строил из себя моего дорогого гражданского мужа. Однажды вцепившись в кого-нибудь, Крэи уже не ослабляли хватку. У меня не было шансов выиграть в суде дело против Реджи. А когда близнецы решили, что моего сына Ллойда отдадут на усыновление, они принудили меня пройти через всё это. Когда настало время подписывать заключительные документы, я сбежала в Испанию и вернулась в Лондон только через несколько месяцев, с твёрдым намерением забрать Ллойда и жить с ним — но Крэи и их прихвостни перехватили меня и отвезли в Найтсбридж, в агентство по усыновлениям, и там силой заставили подписать те самые заключительные документы. Присутствовали три очень деловых типа, не обращавших внимания ни на мои слезы, ни на то, что по обе стороны от меня возвышались два здоровенных лба, которые непрерывно угрожали искромсать мне лицо, если я не поставлю подпись где надо. Был ноябрь, и все до единого смотрели на меня как на неприятную помеху, из-за которой всё это дело (которое они именовали «деловой транзакцией») не удалось окончательно завершить ещё тогда, давно, летом.

— Усыновление, дорогая моя, для Ллойда будет лучше всего, — сказал мне социальный работник средних лет. — С вами у него нет никакого будущего. Вы не замужем, и это позорное пятно разрушит всю его жизнь. И вашу тоже.

Не хочу уделять много времени социальным работникам или Крэям; в том, что я потеряла Ллойда, я обвиняю прежде всего Брэдли — более, чем кого-либо ещё. Брэдли любил выставлять меня перед своими клиентами, но ребенок в нашей квартире на Бассет-роуд ему совершенно не был нужен. Ронни к нему неровно дышал, и потому у него была возможность нажать на Крэев, чтобы они заставили меня отдать Ллойда. В других, более нормальных обстоятельствах близнецам было бы всё равно, что станет с моим ребёнком. Уже после того, как я всё-таки сумела покинуть дом 24 по Бассет-роуд, Рон свел Брэдли с человеком по имени Алан Брюс Купер — спустя несколько лет они оба на собственном горьком опыте обнаружили, что он был агентом Американского Бюро по борьбе с наркотиками и опасными препаратами[33]. Купер предложил Крэям организовать канал нелегальной переброски наркотиков, по которому сотрудники пакистанского посольства, пользуясь своим дипломатическим иммунитетом, ввозили бы в Европу большие партии гашиша. Рон проявил интерес, но Рег наотрез отказался в этом участвовать. В конце концов при посредничестве Брэдли проект перешёл к Томми Грэхему. Контрабандный канал заработал, и несколько лет всё шло гладко, а в 1970 году Брэдли и Грэхема взяли за нелегальный провоз через швейцарскую границу в Германию приличного количества наркоты. После отсидки в немецкой тюрьме Брэдли уже не хватало духу, чтобы вернуться к операциям с контрабандой наркотиков. А Грэхем до сих пор проворачивает эти дела с компетентной помощью людей вроде Денниса Говарда Маркса[34].

Тоска эротическая