Загубленная любовь

Два дня назад я встречалась со своей подругой Неолой Шотт; она встретила Джордано в Марселе, и он просил её, когда она вернется в Англию, найти меня и помочь, потому что у меня серьёзные неприятности. Наоми пришла к гуру Рампа из хиппи, но она никогда всерьёз не употребляла тяжёлую наркоту. А теперь, став членом церкви, она и лёгкие наркотики почти совсем забросила. Я была рада видеть её, а она рассказала мне, каких жутких трудов ей стоило меня разыскать. В конце концов она раздобыла мой адрес, дозвонившись Мэриен. На Тоттенхэм-корт-роуд Неола жила этажом выше меня, и в то время мы с ней очень сдружились. Когда в 1976-ом я уехала в Америку, она переехала в город Бат; я жила там у неё около трёх месяцев в конце 1977 года, когда предпринимала очередную безуспешную попытку завязать с наркотой. Со времени нашей последней встречи с Неолой прошло два года, и нам предстояло нагнать многое. Неола собиралась остаться у меня на всю ночь, так что часов в десять вечера я сказала ей, что мне нужно на время уйти, потому что я обещала одному другу с ним оттянуться. Я нашла телефонную будку и позвонила Гаррету — он сидел у Трокки. Я сказала ему не приходить сегодня домой. Мне не хотелось, чтобы Неола узнала, что мы живём вместе, потому что она рассказала бы об этом Джордано. Если б Джордано узнал про меня и Гаррета, он тут же рванул бы из Франции сюда. Я люблю Джордано, но не хочу, чтобы мой друг по духу пытался спасти меня от себя самой. Поговорив с Гарретом, я отправилась провернуть пару дел. Домой я пришла около двух ночи, Неола не спала, и мы с ней поговорили ещё. Мы решили вместе отправиться на торжества солнцестояния, проводимые гуру Рампа в конце этого месяца в Штатах. Я сразу дала Неоле денег, чтобы она перед отъездом в Бат могла заскочить в трансагентство и купить для нас обеих билеты до Флориды и обратно. Запасного постельного белья у меня не было, так что в конце концов мы улеглись на моей двуспальной кровати вдвоём. Проспали мы до десяти утра, потом ещё пару часов поболтали, а потом Неола уехала. Было так здорово снова увидеться с ней — пока она не объявилась у меня, я не осозновала до конца, как же мне не хватает её компании.

А прошлая ночь, в отличие от приезда Неолы, была для меня далеко не радостной. Я встретилась вне дома с несколькими клиентами, и так вышло, что мы с Гарретом вернулись домой в одно и то же время. Поскольку к дому мы подходили с разных сторон, моему другу нетрудно было засечь, что за мной следует некий тип, в котором он узнал одного из продажных копов. Не приходилось сомневаться — выясни эта крыса, где я — сейчас живу, информация об этом обязательно попала бы к Леверу. Моё исчезновение, помимо того, что обломало гангстеров, заодно и прищемило носы Леверу и его дружкам — я весьма резко прекратила снабжать их деньгами и предоставлять сексуальные услуги. В прошлом эти ублюдки один раз уже чуть не прикончили меня, но теперь им было не обязательно пачкать такой грязной работой собственные руки — и это не считая того, что за прошедшее время они ещё поднаторели в садизме. Левер лично знаком с Альбертом Редвудом, моим клиентом, для которого секс со мной стал навязчивой идеей — поэтому очевидно, что нужно не так уж сильно направлять этого якобы респектабельного бизнесмена вдоль размытой линии, отделяющей заблуждение от убийства. Кроме того, копы знали, что меня разыскивают весьма крутые гангстеры. Совершенно ясно, что оставаться на Кембридж-гарденс для меня теперь совсем небезопасно, но я слишком устала бегать. В свои тридцать пять лет я успела испытать столько, сколько иные люди не втискивают в жизнь, вдвое более долгую. Я готова к смерти, и если через несколько месяцев всё ещё буду жива, мне не нужно будет более бояться кого-либо или чего-либо. Жизнь вечного беглеца — это не жизнь. Если б у меня была железобетонная гарантия, что я когда-нибудь всё же увижусь с сыном, тогда у меня были бы основания для того, чтобы продолжать жить. Но встреча с Ллойдом — теперь я могу только надеяться на неё, но никак не рассчитывать, ведь мои прошлые надежды воссоединиться со своим мальчиком слишком часто разбивались вдребезги. Здесь и сейчас смерть выглядит предпочтительнее, чем жизнь.