Загубленная жизнь Евы Браун

Генриетта фон Ширах делилась наблюдениями: «Ева вела себя в Бергхофе очень тихо. Она не принимала участия в разговорах, не задавала вопросов, кроме как о том, какой фильм они будут смотреть вечером. Она ничего не просила, поэтому покупка подарков всегда была головной болью для Гитлера, пока он не поручил это Борману. Борман выбирал недорогие украшения из полудрагоценных камней и невзрачные картины». С Бормана станется. В Оберзальцберге вечно толпились гости, но если намечались важные официальные визиты, Ева должна была уезжать или весь день сидеть в своей комнате. «Он не потерпел бы, чтобы ее, эту женщину, заметили». Остракизм досаждал Еве, и она стала «раздражительной, капризной, язвительной; она начала жаловаться». Фрау Миттльштрассе, экономка Бергхофа в более поздние годы, куда уравновешеннее в суждениях:

Ева была милая, приятная мюнхенская девушка, но она соблюдала дистанцию. Те, кто принял и полюбил ее, могли прекрасно с ней ладить. Я старалась помочь ей во всем: когда она покупала платья, шляпы. Но не туфли, нет. Туфли она заказывала итальянские, во Флоренции у Феррагамо.

Удивительно, пожалуй, что обувь Евы, как и Гитлера, чинил местный сапожник господин Козиан — католик, а следовательно, один из тех, с кем Борман запретил всем на «Горе» иметь дело. Ева игнорировала запрет.

В мемуарах, написанных через десятилетия, после того, как она поступила на службу в Бергхоф в 1941 году, Анна Плайм размышляла о жизни Евы на «Горе»:

И что только она там делала целыми днями? У меня сложилось впечатление, что когда Гитлер отсутствовал, она часто говорила с ним по телефону. И все же только сестра и друзья хоть как-то скрашивали ее существование, поскольку вообще-то ей больше и вовсе нечем было себя занять. Она не была Гитлеру женой, так что он не мог показывать ее людям; наверное, тяжело ей приходилось, когда он находился в Бергхофе, а ее отсылали с глаз долой. Но по-моему, она так боготворила Гитлера, что готова была пожертвовать всем ради него, даже отказаться от положения его супруги. Как бы там ни было, превозносила она его до небес и при каждом удобном случае восторгалась его прекрасными голубыми глазами. (Меня они тоже завораживали.) Сейчас я уверена: она никогда не сомневалась, что Гитлер рано или поздно женится на ней. Это правда, что Ева Браун жила запертой в золотой клетке… определенно. С одной стороны, она почти не имела возможности покидать Бергхоф, правда, с другой стороны, там она получала все, чего ни пожелает, в избытке. Абсолютно все.

На первый взгляд жизнь в положении любовницы Гитлера не казалась такой уж тяжелой. Какое-то время она опьяняла. Оберзальцберг был окружен озерами, лесами, горными тропинками — отличное место для спортивных упражнений, в которых Ева преуспевала и находила море удовольствия. Она могла часами загорать, гулять с собаками, собирать полевые цветы. Приятные способы провести время, но недостаточные, чтобы полностью занимать ее. Стосковавшись по компании своих друзей, она могла вернуться в Мюнхен посплетничать или поглазеть с подружками на витрины магазинов. Только здесь она позволяла себе расслабиться, устраивать вечеринки в своем маленьком домике, ходить в кино или театр, слушать новые пластинки и танцевать под них, изучать гороскопы — свои, друзей и кинозвезд, примерять наряды и макияж. Ева теперь могла купить все, что захочет, и со временем начала хотеть многого.