Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   Зашел в уже знакомый ресторанчик на площади, присел у того же окна. Есть не хотелось, просто положение обязывает изображать беспечного туриста, спокойно и с удовольствием наслаждающегося жизнью. На автомате попросил принести пива и блюдо "на зачатек", сидел с ничего не видящим вокруг взором и размышлял. Из головы не выходил вопрос: кого же заинтересовало мое появление? Очевидный ответ: настоящего наследника клада. Того, кому спрятавший в стену под окном драгоценности рассказал о них, а в указанном месте ничего не оказалось - или, точнее говоря, оказалось давно пробитое кувалдой отверстие и пустая ниша. Подумав, искавший делает логичный вывод: клад исчез во времена базирования рядом с местом его закладки советской воинской части. Но перед нашедшим сокровища вставала очень непростая задача их вывоза. Даже плохо знавший наши тогдашние реальности человек понимал, что перевезти через границу такой груз будет нелегко или вообще невозможно, будь он солдатом или офицером. Значит, клад до поры хранится где-то здесь, и за ним придут. Нужно только ждать. Неизвестно, когда наследник узнал про закладку футляра от противогаза в стену, а вот почему он не смог забрать его до того, как сержант Литвинов случайно долбанул своей кувалдой по кирпичам, мне как раз было понятно. В тетради дяди Коли об этом впрямую не было написано, но намеки на то, отчего он не решался долгое время даже на попытку приехать к месту службы, были. Я читал записи в другое время, когда прошлые секреты уже раскрылись, и причину знал: здесь, в Беле, находилась воинская часть, обслуживавшая секретный бункер с ядерными боеголовками для тактических ракет. Всего на территории Чехословакии было три таких хранилища - у города Билина объект "Явор-50", в лесах у Михова базировался "Явор-51", в Беле на горе находился третий, самый большой объект, "Явор-52". Появились хранилища давно, договор о размещении боеголовок на территории ЧССР подписали еще в декабре 1965 года, когда про события 1968 никто в Чехословакии и не помышлял. Наличие хранилищ и их расположение выдал чешский генерал-перебежчик Ян Сейна, и для НАТО факт существования таких интересных воинских частей и мест их базирования тайной не был с осени 1968 года. Советские войска покинули все три точки только в июле 1990 года, а до того прилегавшие к бункерам окрестности охранялись так, как и следует охранять ядерное оружие. Появление чужого человека вблизи объектов, даже вне зоны контроля, а просто мелькание где-то поблизости, вызывало самый живой интерес советской и чешской контрразведок, и любопытных ловили в окрестных местах, как карасей в пруду, стаями. Совсем не случайно прикрывал "Явор-52" именно разведбат - часть постоянной боеготовности с натасканными волкодавами-разведчиками, а не обычные "курки" - охранники из мотострелковых подразделений. Не наспех встал батальон "рексов" у подножия горы, где выше по склону находилось хранилище боеголовок. А дядя Коля, связист разведчиков, имел право и даже обязанность контролировать проложенные в зоне особого внимания линии и кабели связи. У него был допуск в совершенно секретную часть "Явор-52", и охранявшие эту зону советские и чешские военные не обращали внимания на его хождения прямо у них под носом - тянет человек службу и делает, что ему по службе этой полагается. Потому и мотался он со своей находкой по лесу, не боясь задержания, пока не определил ее на покой под тремя елями. А вот вывоз из этих мест чего-нибудь нетипичного и запрещенного был просто невозможен - контрразведка свое дело знала и подобного бы не допустила. Даже ехавших в отпуск офицеров и их семьи не из самого "Явора-52", а из соседних танковых и авиационных частей трясли, как фарцовщиков на таможне, что уж о солдатах говорить...

   Я вышел из ресторана, повертелся еще минут пятнадцать у городского замка и поехал к себе, в домик у купален. Вот так, половину дня убил, и не заметил. Неспешно крутил педали, смотрел по сторонам, при подъезде к подъему на взгорок меня догнала какая-то машина. Я спрыгнул, чтобы дать ей проехать - улочка в этом месте совсем узкая, да еще вдоль забора дома выкопана какая-то яма, делая проезд вообще проблематичным, - и потому увидел, что наверху, у ворот моего пристанища, стоит большой автомобиль, видна была его высокая крыша. Кто это там, к кому и зачем? Пересек дорогу, в кустарнике у обочины положил велосипед на землю и стал карабкаться вверх по недлинному крутому склону, залез выше его середины. Меня не видно ни с дороги, ни от дома, кусты закрывают полностью от всех взоров, но сам я отлично вижу стоящий у ворот полицейский микроавтобус, белый с зеленой горизонтальной полосой. На месте водителя сидит девушка-полицейская в голубой рубашке с коротким рукавом и форменной фуражке-восьмиклинке, второй полицай, мужчина в темно-синей куртке с погонами и серых брюках беседует с моим хозяином, а свою многоугольную фуражку вертит в руках. Вот он мне знаком: это его я увидел утром в проезжающей мимо "Шкоде", это его острый прожигающий взгляд так меня переполошил.