Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   К рассвету закончил раскопки-закопки, тщательно и долго сметал еловыми лапами упавшую мимо пленки землю, уложил поверху дерн, утоптал, снова смел остатки следов земляных работ. Замаскировал самым тщательным образом следы своей преступной деятельности. Лапник, служивший мне веником, отнес в кусты наверху и разбросал там, на месте раскопок разложил специально собранные вчера в большой пакет давно высохшие еловые иголки, они прикроют то, что не сумел сокрыть я. От усталости к рассвету уже еле двигался. Улегся обессилено на сброшенную на дно ложбинки полиэтиленовую пленку, в предрассветных сумерках допил остатки кофе из термоса и последние глотки воды из пластиковой бутылки, добытый тубус уложил в рюкзак. Доел два оставшихся бутерброда с успевшим скукожиться сыром - не Бог весть что, но перекусить хватило, не похудею. Засунул за щеку кусочек рафинада, снова внимательно осмотрел место своих ночных мучений. Вроде аккуратно поработал и иголок хватило, в предрассветных сумерках ничего не заметно. Собрал все принесенное с собой и выкопанное из земли до последнего кусочка, сложил в два пакета. Один пакет, из-под еловых игл, но уже с другим содержимым, положил в выкопанную алюминиевую коробку так и непонятого мной назначения, в которой много лет хранился противогазный футляр, и осторожно спустился к пустынной в этот час дороге. Нет у меня ни машины, ни двухколесного бело-розового Росинанта, предстоит многокилометровая пешая прогулка по лесу и кустам вокруг Белы, на люди сейчас соваться нельзя. Переоделся там же, в кустарнике возле дороги у ДОТа, все снятое с себя утопил возле перешейка. Алюминиевая коробка с напиханным в неё содержимым беззвучно ушла под воду. Втолкнул во второй пакет пленку и перчатки, добавил уже разобранную лопатку, иначе не потонет. Булькнули в черную воду бахилы, я на всякий случай продырявил ножом их подошвы - так лучше затонут. Обе мокрые от пота футболки, полотенце и камуфлированный комбез разорвал на куски, завернул в эти обрывки фонарь с ледорубом и отправил туда же, в болото. Упокоились на дне заполненные водой термос и пластиковая бутыль. Еще одна бутыль поменьше, но с водой, лежит в моей сумке, это чтобы не умереть от жажды в неблизком пути в обход городка. Все, теперь чист, пора уходить до начала активного движения по дороге. Я уже порядком отошел от места раскопок, идя краем посветлевшего утреннего леса, когда хлынул такой дождь, будто все дни до этого он лишь собирался с силами. Вовремя пошел, нужно сказать. Как там фильм назывался? "И дождь смывает все следы"? Пусть смоет и мои. Забрался под ель и сидел, пережидая ливень под широкими лапами на сухих иголках. Ещё по службе в Сибири знал: ель вымокнуть не даст, росе осесть не позволит, под ней всегда сухо. Не удержался, размотал веревки и открыл тубус. Да, вот он, давно знакомый и впервые увиденный клад! На чистой футболке из своего рюкзачка разложил добытые трофеи, смотрел и свыкался с мыслью, что они реальны и принадлежат мне. Завороженно не мог отвести глаз от украшений и монет, открыл баночку из-под шоколада и убедился, что надеялся не напрасно: в ней лежали бриллианты. Трясущимися руками уложил все назад, проложив кусками прихваченного в сарае у супругов Коучеровых поролона, чтоб находка не дребезжала, и снова обмотал тканью - но уже другой, а не той, истлевшей за прошедшие годы. Адреналин переполнял, хотелось что-то делать, хоть просто бежать, а не сидеть спокойно и пережидать поток с небес. Удерживало то, что вид у меня, графа Монте-Кристо, покидающего свой остров, должен быть презентабельным, а не как у вымокшего бродяги без пристанища или только что вытащенного утопленника. Все же Европа...

   Дождь задержал прилично, я обогнул Белу и вышел к Млада-Болеславскому шоссе часа на два позже ожидаемого. Да и то потому, что случайно набрел на наезженную в поле и пустую после дождя дорогу, шедшую параллельно шоссе, по ней фермеры ездили на тракторах. Так что, ступив на асфальт, я имел вполне приемлемый вид случайно попавшего под непогоду небогатого туриста из цивилизованной страны, а потому смело поднял руку с большим пальцем вверх - международный знак автостопа. И к обеду вышел из попутки у сворота в Чисту, где в гараже у Зденека дожидался меня мой "Фолькс".

***