Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   Утром проводил Леху в банк, а сам засел за сверление-травление-пайку. Сергей Константинович привез все необходимое и в меру сил помогал, исполняя роль третьей руки: подержать, подать, убрать, вытереть. Разговаривали про то, про се, я услышал - в подтверждение своим догадкам о месте работы моего опекуна - несколько баек про боевые будни республиканского КГБ советских времен, где Рудин явно был не десятым по списку. Впрочем, название конторы не упоминалось, а угадывалось, просто прозвучал незамысловатый рассказ без пузыристых придуманных деталей о нелегкой и никому не видимой работе неких людей, про остальное умный слушатель догадывается сам. Вдвоем управились быстрее, чем я рассчитывал, к вечеру я уже сел за настройку схемы, осциллограф тоже доставили в квартиру. После полуночи закончили, неторопливо попили с Рудиным чай прямо в комнате - на миниатюрной кухне мы помещались только порознь, вдвоем становилось катастрофически тесно и некомфортно. Уже наступила суббота, дело было сделано досрочно, плата готова и вскакивать рано утром для завершения работы нет нужды. Помог Сергею Константиновичу вынести все привезенное оборудование в машину, пожелали друг другу спокойной ночи, гость отбыл.

   Субботу с Лехой провели порознь - он уехал на какую-то тусовку со своим Леонардо, а я, ссылаясь на самочувствие, категорически отверг все предложения и приглашения коллег. До десяти утра провалялся на диване, а потом поехал ностальгировать по местам, которые помнил с давних лет. На такси приехал к заводу, бывшему когда-то гордостью отечественной радиопромышленности, а теперь всеми заброшенному, и никаким общественным транспортом добраться до него было невозможно. Возле навсегда закрывшихся входных ворот и заводской проходной еще сохранился стенд, над которым была едва различима двуязычная надпись "Гордость нашего предприятия", рамки для фотографий под ней давно пусты. Вдоль забора из бетонных плит когда-то давно, в один из субботников, заводчанами был разбит парк, он протянул две свои аллеи больше чем на километр. Я помнил, как проходил еще школьником под невысокими тогда деревьями, - сейчас они выросли и одичали от неухоженности, хотя асфальт на аллеях пока сохранился, занесенный опавшей листвой. Невеселая и неоптимистичная картина. Пробродил часа три, не меньше. Полное одиночество, лишь раз вдалеке проехала машина. Вернулся к себе, осмотрел все оставленные в квартире контрольки - вроде все в порядке, нарушений нет. В воскресенье Леха, вернувшийся под утро, отсыпался, а я сходил на недалекий рынок - посещать такие места мне нравилось гораздо больше, чем стерильно-выхолощенные супермаркеты. Сгрузил купленное из двух пакетов в холодильник и сел к телевизору. Поднявшийся к этому времени мой постанывающий и похмельный соратник расположился в соседнем кресле. Тянули пиво, лениво и равнодушно смотрели скетчи и шоу, над которыми народ в студии лежал впокат. Так и отдохнули, провели выходные.

   В понедельник, позавтракав, поехали в банк, готовую плату Леха положил в свою сумку. Только двое из коллег поинтересовались моим состоянием - ведь в пятницу я не работал, якобы заболел. Я мотнул головой: все нормально! День начался без происшествий, но разве они обойдут тех, кто их ищет? Я ждал сообщений от Лехи по подключению сотворенного в срочном порядке девайса. Рыжков позвонил в обед и сообщил, что плата работает штатно и к вечеру, как он надеется, ему уже кое-что удастся вытащить. Фамилий не называл, просто сказал, что нашел вход для получения информации через ноутбук одного из руководителей банка:

   -В наших делах не понимает вообще ничего, но комп свой включает каждый день, вся инфа вываливается ему из сети. А вечерком я с его модема качну полученное им за день к себе.

   Я шикнул на него - не в сквере же на скамейке сидим! Лёха хихикнул и положил трубку.

   Зашел мой персональный поводырь и опекун Томас с уже привычной миной дегустатора уксуса на сухом костистом лице, остановился на пороге (не из деликатности, просто не вместился бы в апартаментах):