Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   -Не сомневаюсь, ваш приятель нашел то, для чего вы и приехали по моей просьбе. Где-то проявил неосторожность, круги пошли по воде, кого-то спугнул. Ладно, давайте завтра к десяти к нему в больницу, я пришлю за вами машину, а пока отдыхать! Кстати, за вами присмотрят, вы не удивляйтесь и не беспокойтесь! Возле палаты Алексея в больнице тоже подежурят. Потом, когда навестим его, соберемся и все обмозгуем, лишь бы с парнем было нормально! И мой совет: примите на ночь грамм сто коньячку. Горько, но ничего лучше от стрессов не придумали.

   Я вышел, хлопнула дверца, газанул двигатель, Котов уехал. Никого не встретив, зашел в квартиру, сел на кухне у забурчавшего чайника. Понятно, что в наши дела мощно вторглась некая третья сила, кто-то невидимый дернул за ниточки - и нашедший путь к разгадке Леха надолго, если не навсегда, выбыл из игры. Я вспомнил слова полицейского доктора, разговаривавшего с парамедиком со "Скорой":

   -Били умело, но промазали! А повторять не стали.

   То есть, Леха рассердил кого-то конкретно, сунул палку в осиное гнездо или получил важную информацию, и неизвестные пошли на импровизацию, решились напасть на него прямо в банке, боясь выпустить наружу. И явно что-то искали в его сумке. Нашли или нет? Вопросов больше, чем даже намеков на ответ. Сидел, пил кофе, перебирал события дня. Сказывалось перенапряжение ушедшего вечера, навалилась жуткая усталость. Бросил немытую чашку в раковину, дошел до дивана и провалился в муть неспокойного сна.

   В девять утра уже был готов ехать, и целый час тоскливо сидел у окна, поджидая обещанную машину. Попытался найти сканер, открыл ящик стола и ругнулся - его нет на месте, Леха опять куда-то задевал. Или утащил с собой. Жаль, сегодня контроль радиоэфира был бы нелишним. Вообще, обошелся бы и без такого сервиса, как машина к подъезду, и давно был бы в больнице, но не уверен, что меня близко подпустят к палате с Лехой, потому нетерпеливо смотрел на часы. Вот и машина, поехали. В приемной нейрохирургии собрались все те же - служба безопасности, заместитель управляющего Соловьев, последними подъехали Котов и российский консул с каким-то полицейским чином. Зашли в кабинет, заведующий отделением (или как он у них называется по-новому?) всех успокоил тем, что жизни пострадавшего ничего не угрожает и исход понятен, вот только видеться с Рыжковым запрещено до срока, пока больной полностью не придет в себя после перенесенного. Затем последовали длинные речи управляющего банком ("Все необходимое делайте, оплатим") и консула ("Надеемся на объективность и оперативность в установлении истинной картины происшедшего"), и мы гуртом покинули кабинет. Все потянулись к выходу, а я спросил у секретарши в белом халате, можно ли хотя бы взглянуть на Леху. К моему удивлению, она ответила "Да!", позвонила куда-то по телефону и объяснила маршрут. Поднявшись по лестнице, я вошел в длинный коридор со стеклянной матовой дверью в конце с красной надписью "Elustamine" - "реанимация". Подошел, нажал кнопку звонка. Дверь открыл молодой парень в униформе медперсонала, за ним маячил поднявшийся из-за стола у входа здоровяк специфической внешности. Он кивнул приглашающе, но паспорт попросил и проверил его тщательно. Провел по короткому коридору к стеклянному окну. За ним виднелись пять кроватей, на трех лежали люди. Леха вот он, точно посередине, рядом хлопочет медсестра. Возле кровати стоит грозного вида аппарат с дисплеем и множеством шнуров и трубок - правда, отключенный. Леха из-за замотанной головы виден плохо, но бинтованную голову поворачивал, и все в сторону медсестры. Наконец, увидел меня. Я приветственно поднял руку, он приподнял свою и что-то, повернувшись, сказал девушке. Та взглянула на меня, ткнула в себя пальцем и показала на выход. Понял. Я отошел от стекла - а то охранник начал беспокоиться - и остановился у двери, у небольшого диванчика. Сестра вышла, здоровяк повернулся к нам - у него от любопытства вот- вот уши вытянутся. Она представилась:

   -Меня зовут Лена. Вы не беспокойтесь, Алексей почти в порядке, но удар по голове, сами понимаете. Мы его сейчас уколем и спать отправим, это до вечера. И так дня три. Видеться с ним все это время нельзя, но он попросил, чтобы я вышла и вас успокоила. Голова пока у него болит, а так неплохо.

   Детина потерял интерес к нашей беседе, отвернулся и двинулся к своему столу, тут Лена быстро сунула мне в руку клочок бумажки и сказала: