Заяц над бездной

Они отвечали Брежневу смешливыми, любопытными взглядами.

Откуда-то рядом с Брежневым появился вдруг цыган с умоляющим выражением лица – такое выражение полной обездоленности умеют делать только цыгане.

Жалобный цыган, не теряя времени, сразу обратился к Брежневу:

- Уважаемый Леонид Ильич, генералиссимус, герой Советского Союза!

Брежнев изумленно смотрел на цыгана.

Несколько любопытных цыган из табора, привлеченные внезапно завязавшейся сценой, тут же окружили Брежнева с разных сторон.

- Никогда бы я не обратился бы к такому человеку, как Вы, но это отцовские чувства! – пышно заявил жалобный цыган. - У меня сын, такой хороший человек, в тюрьме, получил шесть лет, ни за что, уже четвертый раз, а он хороший человек, все скажут, он же уже отсидел пять лет, и вот дали новый срок за побег, а он бежал не потому, что не уважает законы, он законы уважает, но он цыган, все знают – цыгану в тюрьме сидеть нельзя, вот и бежал. Вы такой человек, можете выпустить его, прикажите начальнику тюрьмы, или сделайте амнистию! Я буду век помнить, отец такое не забудет! Вот, деньги уже собрал.

Брежнев смущенно отвечал:

- Попробую что-нибудь… узнать. Как его зовут?

- Пыра! – с нежностью сообщил отец. – Пыра из Сороки. Пыру все воры знают.

Цыган протянул Брежневу толстую кипу денежных купюр, и смятую еще хуже денег маленькую бумажку.

- Письмо ему написал, передай ему, когда увидишь, - уже почти со слезами на глазах передал бумажку Брежневу жалобный цыган.

Брежнев, окончательно смутившись, вернул деньги цыгану, а бумажку бережно спрятал в карман брюк.

Молниеносно рядом с Брежневым возник еще один цыган – был он толстый и прямо-таки адски наглый, он улыбался золотыми зубами, большими, как у коня, и говорил с Брежневым уже довольно запросто, церемонясь куда меньше предыдущего:

- У меня машина Жигули! Для такого человека, как я, это большой позор! Я – брат Барона! Мне нужно «Волгу», а «Волгу» не могу купить. Говорят, только обком партии может. Вы скажите этому обкому, пусть мне отдаст одну «Волгу», я обкому отступного хорошего дам, и Вас не забуду, клянусь, а, как? Можем завтра пойти, купить, а?

Брежнев растерянно пожал плечами, и собрался даже что-то сказать, но так и не нашел, что.

Но в эту минуту наглого цыгана отодвинул в сторону пожилой цыган, седой и очень важный.

За спиной седого цыгана высились два мрачных плечистых цыгана.

Седой цыган держался с Брежневым не то что панибратски, а даже высокомерно. Он критически оглядел Брежнева с головы до ног и произнес:

- У меня большая радость – дочку замуж отдаю, за сына Барона. Николаевский Барон, знаешь? Мне сват с моей стороны, для дочери нужен, хороший сват. Такой как ты, - при этих словах седой цыган еще раз для верности критически измерил Брежнева взглядом, словно все еще боясь прогадать. – Заплачу, в обиде не будешь, кого хочешь спроси, обидел ли кого-нибудь Костел Бендерский. К Лаутару сватом пошел, что, ко мне не пойдешь, а? Ну, говори, что решил?

Брежнев был тут совсем уж в затруднительном положении, но его выручил Барон.

Он появился вовремя и тотчас же набросился на цыган, окруживших Брежнева плотным многоголосым кольцом.

- Как вам не стыдно! – бросился стыдить Барон цыган. – Костел! Хоть день подожди, а! Коня какой-то негодяй украсть хотел, не смог, так теперь маршала оставишь – и того уведут! Ну что за люди! На ходу подметки срезают!

Цыгане разочарованно начали расходиться, а седой цыган еще раз напоследок критически измерил Брежнева взглядом.

Барон ворчал им вслед, и еще бы ворчал, но тут раздался радостный голос цыганенка.

- Едут! – закричал цыганенок с тополя, закричал, что было сил.

- Едут! – закричали и побежали в разные стороны цыганята, сидевшие у тополя.

Брежнев вскочил на ноги.

Лаутар вскочил вслед за ним – они лежали на траве, на траве лежал весь табор.

Цыгане ждали. Ждал Барон. Ждала вся свадьба. Ждали долго, и уже устали ждать.

Но они показались. Наконец, они показались.

Четверо всадников показались из-за холма.

Они приближались.

Это были гайдуки.

Лошади у них были серые от пыли. И лица были в пыли. Пыли всех дорог, какие только есть на белом свете.

Один из гайдуков – одноглазый – вез впереди на седле женщину.

На ней было длинное платье.

На ней было жемчужное ожерелье.

Когда они приблизились, цыгане почтительно расступились перед величественной пыльной процессией.

Пожилые цыгане сдержанно и одобрительно покачивали головой – красивая, красивая.

Цыганки смотрели ревниво.

Цыганята восхищенно пораскрывали рты.

Так встречал табор Барона возлюбленную Брежнева - королеву Британской Империи, Елизавету.

Брежнев смотрел на нее. Ветер играл его седыми волосами, и он убирал волосы со лба, потому что не хотел пропустить ни секунды этого видения.

И она смотрела – издалека смотрела на Брежнева.

Он выглядел так дико – под этим высоким синим небом, среди этой разлитой в жаре зелени, среди цыган. В штанах с маршальскими лампасами, с приставшими к лампасам травинками, в расстегнутой белой рубашке.

Хмурый конь одноглазого гайдука подвез королеву к Брежневу. Одноглазый резво спрыгнул с коня, помог спуститься королеве.