Заигрывающие батареи

— Да, на соплях. Но держалось! А теперь объясни, зачем надо было с береговых батарей увозить в тыл половину боезапаса? За неделю до высадки! При острейшей нехватке любого транспорта, даже у меня грузовик забрали с шофером. Дескать, для обеспечения безопасности от возможных бомбардировок! И — заметь, камрад, не было никаких бомбардировок! — припер его доводами к стене обмороженный, обгоревший и трижды награжденный, прошедший таким образом огонь, воду и медные трубы сослуживец.

— И когда началось — стрелять оказалось нечем? — сделал безукоризненный логический вывод командир взвода.

— Именно! Снарядов и патронов хватило им — самым расчетливым — до вечера. Горячие и суетливые уже до обеда все выпулили, благо целей было — куда ни плюнь, попадешь в янки, так они там кишели. А потом что оставалось делать? Привезти обратно увезенное не на чем и некому, в воздухе там творилось такое… Да ты наверное слыхал эту поговорку из Франции? — ехидно усмехнулся старшина.

— Какую?

— Эту, где «если в небе сверкающие самолеты — то это янки, если зеленые — то лайми, а если в небе нет самолетов — то это люфтваффе!» Там пешему с тележкой зеленщика по дороге было не пробежать, тут же «Мустанги» и «Тандерболты» атаковали все, что пошевелилось, так что все остались без снарядов и даже — патронов. Представь, на пулеметную точку максимум было всего по 10 000 унитаров. А скорострельность у МГ — 1000 в минуту! И чем такое кончается? — вопросительно поднял белесую бровь, глянул внимательно.

— Это понятно, сам видал… Взрывать оставляемую технику и отходить, больше нечего делать… Но это могло быть и совпадением, дружище!

— Конечно, совпадение, как же! Роммель уехал к жене в Рейх, день рождения отмечать, всех командиров старших собрали на совещание — аж на юге Франции. Армия на момент высадки оказалась без головы. И заметь еще совпадение — никто понятия не имел ни когда начнется высадка, ни где. Ждали — и хорошо ждали. Войска все боеспособные туда собрали. Но — не там и не тогда. И перебросили только тогда, когда эти засранцы уже заняли не то, что плацдармы — а здоровенный кусок территории. Нас бросили драться с парашютистами — и мы там обалдели — янки выкинули на парашютах манекены. Несколько тысяч! Мы сразу сообщили, что это обман! И что ты думаешь? Войска все прибывали и прибывали туда, где валялись эти неживые болваны. Но туда, где шла высадка не послали никого! — старшина усмехнулся. помотал головой и продолжил:

— Уж мы не растерялись и нарезали себе этого парашютного шелка от души — потом пригодился. (Посерьезнел, отвлекся от приятных воспоминаний) А так совпало — что арестовали после заговора и покушения за измену почти всю верхушку абвера, ты же газеты читаешь. Так объясни мне — почему из тех абверовцев, что отвечают за Восток — никого не загребли. А вот что Западным направлением занимались — всю верхушку засадили. Во главе с этим чертовым греком! — и «Жилистый хомяк» злобно высморкался в здоровенный носовой платок, судя по всему — как раз из того самого шелка.

— Ты о ком?

— О Канарисе. Он из этих сраных греков, а те перед англичанами готовы распластаться в любой миг. Ты понимаешь, что если ВСЯ информация о высадке была ложной — то это не может быть случайно. Это означает простое — все наши разведчики работали на англичан. Все! Поголовно — от агентов в Англии до руководства здесь. Потому как проглядеть такого размера подготовку — просто невозможно. А ты говоришь — не измена!

— Ничего, сейчас в Арденнах наши удачно бьют всю эту сволочь! К рождеству уже и закончат! Прозит! — потянулся с алюминиевой стопкой. Чокнулись. Немецкий шнапс пился легко и пока запас имелся. Поппендик поморщился, вспоминая жуткий польский бимбер. Скоро придется давиться этой дрянью.

— В январе нам всыплют — лаконично остудил его фантазию гауптфельдфебель.

— Почему?

— Во Франции этот месяц — солнечный. как тучки разойдутся, так плутократы поднимут всю свою авиацию. Которой наши ничего противопоставить не могут. В Люфтваффе сейчас такой бедлам… И раньше-то дерьма хватало, а сейчас они и совсем с ума посходили, вместе с жирным боровом Майером. А Иваны всегда наступают зимой.

— Погоди! Какой такой Майер? Я не припомню среди летунов такого! — наморщил лоб лейтенант.

— Просто ты молодой. А я отлично помню, как еще до войны этот боров во всеуслышание заявил: «Если хоть один вражеский бомбардировщик долетит до Рура, зовите меня не Германом Герингом, а Мейером!» — «Жилистый хомяк» посмотрел иронично на собеседника.

— Не слыхал такого — признал Поппендик.

— Можешь это проверить. Если где найдешь старые газеты и будет время и охота.

— Я и так верю. Но мы же еще можем повернуть ход войны вспять? Фюрер же обещал сверх оружие, раньше — он не ошибался! — пытаясь убедить хотя бы самого себя, заявил охмелевший лейтенант.