Заигрывающие батареи

Первый танкист лежал головой в рубчатом шлеме на краю канавы. Все вокруг в гильзах от ППШ и автомат тут же валяется. Подняли — легкий, диск пустой. И другие диски, что тут же в канаве валяются — тоже пустые. Труп уже задеревенел на морозе. Как и второй и третий мертвецы в комбинезонах, что поодаль, как смерть нашла. Как и немцы, густо валяющиеся вокруг. Гранатный бой был, хотя сыплющийся снежок уже присыпал побитую взрывами землю. А вон и командир разведдозора скорчился. ТТ валяется рядом, на затворной задержке, без патронов, значит.

Весь экипаж тут. Чудом сумели из огня выскочить, из полыхающего костром танка — а не убереглись. Только у лейтенанта почему-то лицо мокрое, а не с насыпавшимся слоем снежком.

— Живой! Тегенцев живой!

Изрешечен весь, кровищи натекло — а дышит!

Бочковский бледен, желваками играет. Раненого — срочно доставить медикам, колонне — вперед. Назначена точка сбора, всем отставшим — прибыть туда. По машинам!

Новый разведдозор из роты Духова — вперед. Остальная колонна, ощетинившись стволами на 180 градусов и даже в серое низкое небо выставив счетверенки, рванула в немецкий тыл. Где их не ждут совершенно.

И не одна она. Тонкие стилеты смертоносных рейдов прошили ткань немецкой армии. И остановить их — нечем. Догнать тоже — нечем, скорость и проходимость немецких танков — уступает. И это гибель для обороняющихся армий.

Рубежи обороны — обходить, засады — избегать, опять же обходя и выходя на артиллерийские позиции с тыла, после чего жизни канонирам — считанные минуты, автоколонны — давить и крушить, нарушать управление, громить связь. И главное — создать панику. Для любой армии танки врага на коммуникациях и в тылу — самый лютый кошмар, самый верный предвестник поражения. И возникающая неуверенность в своих силах и в уме и прозорливости командования перерастает в панику очень легко. Уже потеря шверпункта в Нове-Място вынудила немцев сворачивать оборону и отходить с занятых и подготовленных позиций. (От автора: Недавно узнал, что «во времена ПНР польские историки писали, что город освободили части Войска Польского и даже поставили на постамент танк с польскими опознавательными знаками. теперь же официально утверждается, что город якобы освободили бойцы Армии Крайовой, после чего в город вероломно ворвались русские и перебили освободителей».

Немцы откатывались, без боя бросая тщательно созданную полосу укреплений, с огневыми точками, рассчитанной системой ведения огня, минными полями и всяческими прочими заграждениями. И такое было не в одном месте. Там же, где они пытались обороняться собранная артиллерия своей ювелирной кувалдой перемешивала с землей все укрепления и защитников. В концентрации более 200 стволов орудий и минометов на километр фронта это получалось достаточно быстро. И отходить после такого было уже некому. А рейдеры стремительно уходили от линии фронта для разгрома тыла. Задачей для батальона Бочковского была Лодзь. От Нове — Място — 96 километров. По тылам вражеской армии.

Бочковскому было очень лестно, что перед наступлением его пригласили на совещание, где он был единственным капитаном, все остальные были самое малое — полковниками. А присутствовал в основном генералитет. Но соображения его выслушали со всем вниманием и приказ — отданный, между прочим, не кем-нибудь, а самим Жуковым — как раз и базировался на предложениях Бочковского.

При том единственным и неповторимым капитан себя не считал. И радовался успехам товарищей. Старался учиться всему, что может оказаться полезным. И бойцов натаскивали в его батальоне, чтобы экипажи были взаимозаменяемые. Конечно, наводчик штатный водил машину хуже, чем мехвод, а штатный мехвод стрелял хуже, чем наводчик, но при том взаимозаменяемости добились. И с командиров танков и рот спрашивал — чтобы и они умели в случае необходимости не ударить в грязь лицом, а справиться с работой подчиненных, если припрет. Надо сказать, что командиры это понимали правильно — благо примеров перед глазами хватало.

Недалеко ходить — долговязый, медлительный и спокойный Катаев, так отличившийся потом в Черткове и Коломые до того серьезно попал впросак и был осужден трибуналом на 8 лет. Во время боя его танк заглох, мехвод ударился в панику и убежал, а сам командир танка завести оставшуюся как рак на мели за линией фронта машину не сумел. И остальной экипаж тоже не знал — что делать-то? Бросили совершенно целый агрегат на немецкой территории. Выбрались к своим, после суровой нотации начальства на новой машине опять же за линией фронта был подбит и опять выбрался к своим без танка.

Немцы-то контратаковали без перерыва, потому обстановка менялась все время. После такой потери второй машины и судили — танки-то не сгорели, могли быть восстановлены врагом и командир уж в первом-то случае должен был приглядывать за своим мехводом. Начальство лейтенанта отстояло, остался в полку и потом судимость сняли, потому как воевал Катаев толково и успешно, но рядышком беда прошла, близенько. Так что понимали офицеры необходимость учебы. И старались.