Заигрывающие батареи

Сгоряча попытался проскочить по льду там, где по карте судя — брод, ну и просел, конечно, хоть и холодрыга за минус двадцать, а лед танк не держит. Автоматчики на тот берег перебрались — а танки — шиш. Теперь не танк, а ванна на гусеницах, промокли изрядно, и весь батальон — тут — а три машины — там и ведут бой в городе. И, по всему судя, — без десантников, голые. А это на узких улицах для танка погибель. Слеповат танк для драки в городе без пехотной помощи.

Должны быть броды, зимой эта речка Пилица мелеет, но то, что на карте нарисовано — не соответствует. Принялись у местных поляков узнавать, нашли уже к утру место для переправы — опять неудача — свой батальон сумел переправить — и то не весь, последний БТР с автоматчиками завяз, а остальным из бригады придется искать что другое — дно жидковатое прошедшими танками раздавило, глубоким брод стал, но все же в Нове — Място ворвались и устроили тарарам. Местечко само по себе — ничего интересного, но здесь узел дорог и сюда из Варшавы немцы намылились отступать.

А этого допустить нельзя — впереди сразу несколько крепостей — Познань, Бреслау, Торн, Шнайдемюль, Кюстрин — без дураков, немцы их официально в разряд крепостей внесли, потому позволить усилить тамошние гарнизоны за счет отступающих частей — это потом кровью умыться. К слову — то что мост на воздух взлетел — оно и плохо и хорошо — отступавших в Нове-Място не пустили, теперь давят на подступах, а вместо организованного отхода фрицам теперь достается хаос бегства. Техники одной сколько побросали — причем исправной — глаза разбегаются!

Уже сейчас батальон Бочковского по мощи — иной полк переплюнет, а надо бы и еще усилить. Кроме 21 новенького танка Т-34 с отличной 85 мм. пушкой еще и саперы свои и мотопехота на трофейных БТР, пара батарей САУ и даже зенитное прикрытие из немецких же самоходных счетверенок, да много что еще полезного для рейда. И надо прорываться дальше, без задержек. Смелость города берет — правильная поговорка, только разумно делать это нужно. Не по-немецки. На одном голом нахрапе и наглости далеко не уедешь, потому фрицы войну и проигрывают, что не хотят думать, анализировать и находить лучший вариант. Получалось у немцев хорошо только в начале войны, на шарап. А потом — фук, а не рейды. Сам Бочковский собирал всю информацию, которая могла пригодится и старался сделать правильные выводы. причем давно уже это было для него привычным. Переводчик из штаба армии, с которым он сблизился в госпитале из-за одинакового ранения и остеомиелита лопатки (только у штабника была правая продырявлена) много чего рассказал, пока были на лечении. И ему радость — благодарный слушатель, который не начнет трепаться на каждом углу, (а ушлый парень явно проверил пару раз Бочковского на болтливость) — и Владимиру было очень интересно послушать, еще и потому, что как рассказчик, переводчик был очень хорош, прямо Кот-Баюн, заслушаешься, когда говорит.

Рассказанная между делом — как пример того как «страшно» воевали в Европах — история о взятии немцами столицы Югославии — Белграда отлично запомнилась, хотя и показалась придуманной, не возможной в реальной жизни. Но переводчик клялся и уверял, что все, что он говорит — сущая правда. Черт его знает, может и впрямь было так.

Хотя как очертя голову работали немецкие мотоциклисты — капитан и сам отлично помнил. Потому то, что командир мотороты разведбата дивизии «Рейх» пер по Югославии, как волчья стая за подранком — как раз не удивило. И то, что при переправе через Дунай оказалось, что мост взорван и из всех доступных средств — только одна рассохшаяся лодка нашлась — тоже никаких возражений не вызвало. Первым рейсом перевезли самого этого капитана Клингенберга (рассказчик — переводчик немного красовался и пижонил, потому называл и точное звание этого типа — и там по немецкому пышному обычаю было и «штурм» и «фюрер» и всякие там «гаупт», но так как звание равнялось банальному капитану, то все эти словесные выверты Бочковский запоминать не стал, вот суть дела — запомнил точно) и с ним семь зольдат на пешем ходу. А на обратном пути через Дунай лодка позорно затонула. И в ночной темноте достать ее со дна не вышло. Осталась вся рота с мотоциклами на той стороне.

Шалопутный немец решил действовать своими малыми наличными силами и потому этаким офицерским дозором двинулся дальше. «На Белград!» На дороге остановили два проезжавших армейских грузовика и автобус с сербскими солдатами. Хотя тех было больше — аж 20 человек, разоружились они и сдались в плен без малейшего сопротивления.