Заигрывающие батареи

Если командиры давали ему одобрительный отзыв — шел выше, получив звание «фаненутнерофицер», командуя отделением и потом — служа замкомвзвода, постигая и эти тонкости. Опять же — сначала практику унтерофицерскую, потом снова теорию, на что уходил еще год. Если и в третьем полку начальство оставалось им довольно — то он получал опять же положительный отзыв и характеристику и оставалось такому везунчику пройти последний этап — после курса теории в четвертом полку в звании «фенриха» командовать взводом и получить от командиров четвертого полка рекомендации. Такой подход отсекал возможность устройства по блату и прочие злоумышления, результат получался вполне объективный.

После всего этого, мытый в семи водах и тертый семью мочалками, кандидат сдавал экзамены и отправлялся «оберфенрихом» туда, где должен был служить постоянно. Если и там начальство было им довольно — получал, наконец, звание «лейтенанта». Но перед присвоением каждого следующего звания посылался на переподготовку.

До войны — да и в начале — все это занимало прилично времени. Чем дальше, тем больше сокращались сроки — с полугода до пары месяцев на каждом этапе. Те, кому не повезло и начальство осталось недовольно — стопорились на том звании, в котором были и проштрафились — и служили дальше солдатами, ефрейторами и унтерами. И было их не меньше четверти от всех обучаемых. Офицеры же получались качественными.

А сейчас эта отлаженная система, показавшая свою надежность — стала давать сбои. Потери оказались ужасными, пришлось увеличивать прием в училища. Дальше — больше, сократили время обучения. Стали сразу готовить к офицерству по сильно урезанной программе выслужившихся и отличившихся унтерофицеров и фельдфебелей, не утомляя теорией.

И вот, извольте видеть — уже и не отсеивают плевелы от злаков… Паршивый знак, для понимающих суть проблемы людей. И — тем более паршивый, что не единственный. За что ни схватись — все вокруг подавало паршивые знаки. даже и колбаса эта роскошная, которая раньше была вполне обычной, даже год назад еще. А теперь такое стало лакомством и редкостью, жратва сильно ухудшилась, что заметно. И Поппендик грустно это сказал. Фальшивая колбаса из гороха ему категорически не нравилась.

— Эх, даже крупа тоже стала хуже… Люди с удовольствием покупали фальшивую крупу, сделанную из колбасы. Но когда колбасу для фальшивой крупы стали делать из фальшивого риса, спрос упал. И все потому, что фальшивый рис делали из натуральных опилок — философски ответил старшина.

— Зато вши в чертовой Польше будут самые настоящие. В России и то вши не такие злые были, а польские — просто сатанинское наказание! И наша вонючая химия на них не действует! Только кожа воспаляется и чешется пуще, чем от вшей! — кивнул головой захмелевший лейтенант.

— Это да, почти как итальянские клопы. Те тоже зверье из преисподней. Мы сначала ставили ножки кроватей в баночки из-под сардинок и оставляли там немного масла. Помогло первые дня три. Потом эта гадость навострилась десантироваться сверху — с потолка. Мы их жгли свечками, чуть казарму не спалили. Эх, какие времена — масло в глотку уже не лезло, сейчас сказал бы мне кто на клопов его изводить…

Вечер прошел в таких приятных воспоминаниях и Поппендик не раз вспоминал уютную каптерку и тот спокойный вечер в Германии. Несмотря на мрачные пророчества гауптфельдфебеля на новом месте тоже было тихо. Не уютно, но все же сносно. Иваны не беспокоили особо и Рождество встретили хоть и весьма скромно, но во всяком случае в сухом и теплом доме. И поели сытно и выпили достаточно и домашних своих вспомнили и песни попели. Ночь была тихая и мирная, даже стрельбы не было слышно, хотя дивизия стояла непривычно близко к передовой. Не совсем уж рядом, но слишком близко и пальба артиллерии бывала отлично слышна.

— Видишь, все не так плохо! И в Арденнах куда ни шло, мы наступаем, судя по газетам — и тут сидим прочно, вон сколько всего накопали, да еще и когда ехали — видал рубежи готовые? Русские обломают зубы! — подначил хмурого приятеля лейтенант, когда они шли спать.

— Видишь ли, по газетам судя в Арденнах наши не продвинулись за неделю ни на метр. Это уже не наступление, полагаю. А так хотелось бы мне, чтобы твои речи попали богу в уши. Это у тебя взвод укомплектован, а у меня в подчинении половина положенного. Всех матерых тыловых крыс гонят в боевые подразделения, а взамен дают шваль и рухлядь — либо зеленых сопляков, либо совсем неумех бестолковых. Портной у меня иглу в руки в первый раз взял, рыдаю в голос, когда вижу, как он ремонтирует обмундирование. Да и остальные — из той же свалки бесполезного хлама. Вспоминаю ребят с которыми начинал службу — никак не сравнить. А эти… Поскребыши с самого донца помойного ведра — старшина плюнул на снег.