Заигрывающие батареи

— И это говорит один из разумных! — возвел глаза к небу, то есть кирпичному своду подвального потолка гауптфельдфебель.

— Спасибо за комплимент, но смотрю ты не так считаешь?

— Мой наивный друг, мне стыдно толковать тебе, увенчанному офицерскими погонами, что мне странны твои речи, словно ты свежепринятый гитлерюгендовец, а не бритый жизнью воин! Ты же учил геометрию и арифметику? Так ведь?

— Разумеется!

— Ну так реши простую тактическую задачку. Основная цель русских — твой родной Берлин. И туда они прут всей силой. Мы заблокированы и уже не мешаем. Если бы смогли устроить прорыв и соединиться с армиями Шернера — тогда наступление на Берлин спеклось бы мигом. Но с прорывом — не вытанцовывается вальс. Хотя за февраль только трижды обещали, что скоро-скоро все будет в порядке и вот-вот. При том нас тут в городе под полсотни тысяч, не считая даже фольксштурм. Так все говорю?

— Так — кивнул лейтенант.

— Значит, если в городе 50 тысяч войска, то, чтоб их сдержать- надо бы иметь минимум двукратное, а с учетом резервов — трехкратное превосходство. А иначе осажденные прорвут в выбранной ими точке кольцо и попрут куда хотят или куда попало. По тылам. Мы — внутри круга, нам проще и ближе перебросить резервы по диаметру, а им — куда сложнее по окружности. Не успеют. И растянув войска по периметру Бреслау — хрен удержишь оборону. То есть просто вот без вариантов не удержать никак. У нас здесь не меньше 50 тысяч можно набрать всяких фольксштурмистов, посадить их в оборону. Ударный кулак получается солидный!

И чтобы мы не прорвались русским тут надо держать бесполезно не меньше 200 тысяч, да тысяч 100 в тылах, тогда — есть шанс сразу не дать прорваться и запечатать резервами, успеть перебросить. Тем более, что у нас, у осажденных, боеприпасы и силы есть и такой вариант более чем реален. Не возражаешь? — учительским тоном спросил старшина.

— Ну, предположим.

— Тогда продолжим наши игры. Чтобы штурмовать и взять город, готовый к обороне — надо примерно столько же, а может и чуть больше сил — надо создать не только локальное превосходство, но и обжимать всюду не давая перетащить резервы и отбить штурм. Так?

— Положим, что так.

— А теперь сам подумай, что оставлять здесь, на второстепенном уже направлении триста тысяч просто так — когда им нужен Берлин — русские не захотят. И стоит против нас столько же, сколько нас тут, нормальных солдат — тысяч 50. Ну, не хватает им на все войск. И, если я прав, единственно, что они могут — это прикрыться с севера и дергать нас все время с разных напрвлений. Потому если не хватает сил — остается только «безуспешно и бессмысленно атаковать».

То есть постоянно, со всех направлений, наносить относительно локальные, но мощные удары. Все время, с минимальными перерывами. Не давая нам времени не то что сгруппироваться и подготовить прорыв, а едва чтоб еле успевали мы пожарные команды на новые направление формировать.

Это называется — инициатива. Когда создается преимущество, наносится удар — причем с небольшими потерями, ввиду подавляющего локального преимущества, а потом можно и закрепиться или вовсе отойти. Понимаешь? И СОВЕРШЕННО СПОКОЙНО, планово — тут же наносится удар в другом месте. причем прочие в это время не суетятся и волнуются, как внутри города, а отдыхают — ибо у них точно будет спокойно, нам не до них. И так день за днем без вроде видимого эффекта.

Но! К осаждающим есть подвоз и пополнения. Им есть куда эвакуировать раненых.

А у нас в городе — фига с постным маслом, аэродром они обжали, потери у транспортников лютые и чем дальше, тем больше. И боеприпасы и силы тают. И отдохнуть не выходит толком — все одно при каждом штурме мы все на ушах. И в таком раскладе можно обойтись теми же 50 тысячами войска снаружи — бегая кругом и кусая нас за жопу, без возможности и потому и желания выпустить кишки.

А в итоге в городе начинается расслоение защитников — дисциплина падает вместе с количеством боезапаса и получается две фракции вояк, которые держатся упорно — одни уже не хотят победы, а хотят сдохнуть в бою — и, в общем, дерясь ожесточенно, этот шанс быстро получают.

А вторые — те кто вымотался совершенно и в плен не бежит только потому, что он честный солдат. И ему надо просто дать повод и возможность попасть в плен. Он сдастся при первой возможности, а до того будет стойко сражаться. Других тут уже нет, в основном эти категории — а их очень быстро переводят в соответствии с их пожеланиями.

И тогда уже очередной штурм заканчивается успехом.

Или до того еще происходит капитуляция всей страны.

Так что русским главное — не прекращать бессмысленных и неподготовленных атак на сколь — нибудь серьезный промежуток. Уверен, что они и севера, здесь все же полезут, Просто потому, что нам придется парировать этот удар, опять перетасовывать силы, эвакуировать отсюда — туда публику и склады и суетиться, суетиться, суетиться… Есть что возразить, господин лейтенант?

— Что тут возразить… — буркнул Поппендик.