Заигрывающие батареи

Оглядев стол, лейтенант не удержался и зааплодировал. Девчонки — а они, хитрые Евины дочки, так и красовались в бельишке, переглянулись, прыснули и тоже захлопали в ладошки. Старшина горделиво и картинно раскланялся, ему явно было очень приятна такая оценка его стараний. Было на что полюбоваться — одних разнокалиберных бутылок — с десяток, самых заманчивых названий. От сухого Рислинга до крепких настоек. Ну а такой жратвы — к которой Поппендик уже и привыкнуть успел — девчонки давно не ели. Пахло все так ароматно, что слюнки текли. А уж смотрелось в свете десятка свечей в причудливом канделябре особенно роскошно.

— К столу, к столу, а то жаркое остынет, а вино согреется! — улыбаясь, пригласил старшина. Его с удовольствием послушались. Застучали вилки по тарелкам, зазвенели бокалы.

Было очень уютно, хотя в маленькой каморке, которая служила для начальства участка и штабом и спальней и столовой было очень мало места — поневоле приходилось тесниться, потому как с противоположной стороны города толпами валили беженцы, внутренняя эвакуация шла постоянно, из районов, где лезли русские — гражданских жителей отправляли в «спокойные» районы.

Так как Иваны в основном ломились с юга и запада, сюда — на север — уже переселили дикое количество горожан, сидели как лягушки в банке, мало не на головах друг у друга. То, что стряслось с Рейхом и Бреслау не способствовало благодушному настрою, все были нервными, дерганными, а постоянные психозы и истерики среди пострадавших еще больше угнетали публику. В тесноте, в постоянном страхе, после стольких лет благоденствия и сытой жизни без бомбежек — и вот нате вам!

Да и спокойствие даже здесь было кажущимся — и снаряды залетали и бомбежки были, хотя, конечно, не сравнить с тем, что было на другом конце — выжженные руины и постоянно бой, иногда стихавший до редкого пулеметного перегавкивания, но чаще грохотавший всерьез. И всполохи были все время видны и зарево пожаров и дым оттуда шел плотной завесой, как только ветер был южным или западным. А еще воняло оттуда трупниной и горелым мясом.

Хотя нажрались все, как удавы, но блуду предались самозабвенно. Странно: чем ближе чуялся крах всего привычного мира, тем сильнее действовали инстинкты. И у женщин тоже. Сам лейтенант поражался тому, куда делся вколоченный родителями стыд — глядя на фортели старшины с младшей сестренкой, Поппендик со своей любовницей вытворял еще более причудливые варианты любовных игр.

Когда первый пыл утолился и захотелось пить, голый старшина, нимало не смущаясь, разнес, ловко лавируя по узенькому, свободному от мебели пространству, вино и лимонад. Попутно ловко и непринужденно подкинул дров в печку, хотя и так было жарко.

— Странно, дружище — я было подумал, что ты акробат, но сейчас смотрю, что ты матерому кельнеру нос утрешь! — с уважением заявил лейтенант.

— Всякое бывало, я не всегда таскал мундир. Ты, к слову, тоже не похож на выскочку из училища, определенно актерское мастерство наличествует — вернул комплимент смакующий «Фанту» гауптфельдфебель. Девчушка с уважительным страхом глядела не шрамы, щедро украшавшие шкуру ее партнера. Лейтенант опытным глазом определил, что одно ранение точно — от пули, пара — осколочные, а вот те, что поперек груди — совершенно точно — ножевые. И еще характерные пятна на коже от обморожений. Интересная биография у камарада.

— Я много участвовал в кружке самодеятельности, в школе — усмехнулся Поппендик.

— О, а может быть покажете нам что-нибудь? — хором спросили девчонки. И глазенки у них заблестели.

— Для постановки «Персифаля» маловато актеров. И для постановки «Смерть Цезаря» — тоже, там одних сенаторов сотня нужна. Да и тесновато тут, а то мы бы, конечно, показали вам бой на мечах между рыцарями Боруссии или битву Зигфрида с драконом — чур я за дракона, а то копьем тут не развернешься, получится французский гиньоль с побитием зеркал — заржал старшина.

— Да, для Вагнера тут тесновато — кивнул ему камарад.

— Даже вас, красотки, не научишь канкан плясать.

— Поломаем мебель? — понятливо спросила младшая.

— Конечно. И ноги.

— А потом научите? — серьезно спросила старшая.

— Это уж как выйдет. Завтра нам надо будет обучить этих орангутангов, которые по воле немилосердной Фатум служат в нашем грозном подразделении, пользоваться новым оружием, а это непросто. Но вообще мысль хорошая, я об этом подумаю. А пока — допиваем, что есть, камарад, не уступишь на полчасика свою деву? Не разврата ради, а высокого искусства для.

Зря смеетесь — я совершенно серьезно! Помнится, было в моей жизни время, когда денег не было вовсе и жрать совсем нечего, кабаре наше прогорело, безработных вокруг прорва, готовы работать за миску супа, Да где найти дурака, чтобы раздавал суп! В общем, впору сдохнуть, подумывал о том, чтоб застрелиться, но мой револьвер был в ломбарде и выкупить его нечем.