Заигрывающие батареи

— Судя по тому, что ты и сейчас жив, так и остался твой пистоль в закладе — подначил приятеля лейтенант, в котором боролись любопытство и не то ревность, не то просто приятно было тискать эту фигуристую податливую деваху и потому отпускать ее не хотелось.

— Да, пропал револьвер, жаль, хороший был, пару раз выручил. В общем, когда все было уже совсем из рук вон плохо — встретился случайно на улице с нашей танцовщицей из кордебалета — Мицци. Шалая девчонка, но с добрым сердцем. Когда дела были хороши, я ей то рюмашку из сэкономленного поднесу без монеты, то пошутим, посмеемся. Пару раз и перепихнулись между делом, но так, не зацепило.

Я еще удивился — мордашка у нее розовая, губки бантиком — в общем — выделяется из общей толпы серокожих и голодных. Удивился, спросил, а она на минуту задумалась, потом тряхнула своей красной челкой — она и так была рыжей, а еще и хной красилась — и говорит, что ладно, ты парень неплохой, помогу тебе. Только — рот на замок! Ни гу-гу никому!

— И ты поклялся страшной клятвой? — усмехнулся лейтенант.

— Очень кушать хотелось — просто ответил голый гауптфельдфебель.

Девчонки переглянулись, видно было, что любопытство их разбирает, а какая радость — быть голодным — они прекрасно понимают.

— И что было дальше? — спросила старшая. Очевидно, ее заинтересовало, для какого залихватского трюка она нужна.

— А это было «Детское кабаре» — усмехнулся старшина.

— И только-то? Их полно было, сам помню, мне тоже предлагали, было дело, а потом пришел фюрер — и кончилось малолетняя проституция. К тому же ты не ребенок вроде был? В кельнерах там и работал? — немного разочаровался лейтенант, фантазия которая, после немалого количества горячительного начала бурно рисовать картины одна другой соблазнительнее.

— Ну наше было чуточку на особицу. Только для жирных котов, впуск ограничен. Да и дорогое было. И у нас была такая деталь — живые картинки…

— Ой, не смеши. Эти живые картинки у нас в школе даже делали, потом правда все больше в спорт ушло, пирамиды живые и прочие гимнастические упражнения.

— Ну тогда тем более я тебя не шокирую. Дамы и господа, сейчас мы с актрисой Хильдой представим вам живую картину «Лорелея и глухой рыбак»! — голосом заправского конферансье, но негромко, чтоб за запертой дверью не разобрали, объявил старшина. Потянул за руку к себе полуодетую девицу, усадил ее в позу известной речной соблазнительницы-русалки, она еще даже что-то успела пропеть из хрестоматии, а потом оказалось, что рыбак глуховат и потому чарам обморочным не поддался, а как человек грубой профессии поступил с русалкой односторонне, но по-разному. Зрелище и впрямь впечатлило Поппендика, он с прискорбием сообщил, что их школьные живые фигуры были куда более пресными. А потом и сам сыграл в Лорелею со своей напарницей…

Так как вечер и ночь были весьма насыщенными, утром оба командира на ногах стояли с некоторым трудом и занятия вести было непросто. Борясь с последствиями вчерашних излишеств, лейтенант только был рад, что инструктаж вел старшина, как более опытный в обращении с новым оружием. Тот хрипло откашлялся, прочистив голо и начал говорить:

— Это — фаустпатрон, противотанковое оружие на реактивном принципе с кумулятивной тягой. Прошибает любую броню. Если, конечно попадешь. К моему глубочайшему огорчению, настоящих солдат тут передо мной стоит очень мало. остальные — унтер-зольдаты, неполноценный эрзац, почти суррогат. И назвать вас пехотинцами у меня получается с трудом, потому как вы в подметки не годитесь тем ребятам, которые воевали в начале войны, когда мы шли вперед. С такими, как вы, у нас получается только идти назад.

А той пехоты, что они имели в 1941-м году в рейхе не осталось… Уже вся переработалась к тому времени, когда конструкторы дали инфантерии таковое оружие в огромном числе! Уж те б парни «фаусты» применили! И мы отступаем потому, что пехота рейха со второй половины 1943 года ближний бой с танками не ведет. Сколько раз видал, при подходе танков врага к окопам прохвосты убегали по ходам сообщения, а не хватались за «Фаусты». Отдуваться приходилось нам, танкистам!

— Этим фаустпатроном практически нереально стрелять из окопа! — буркнул кто-то довольно громко из строя.

Поппендик поморщился. Дисциплина падает все время… Прикрикнул, но звук собственного голоса болезненно отдался в словно пустом черепе, гремя по сводам.

— Кто это сказал?

— Я! — наводчик с Пантеры, умник чертов. Только его не хватало. А еще и девчонки на свежий воздух вылезли. Зеленоватые, но держатся лучше. То-то сопляк соколом вспорхнул. Перед девками распетушился, не иначе.

— Излагай! — приказал Поппендик. Многознайка четко ответил по — уставному и начал по пунктам:

— Исходя из особенностей устройства, тактика применения своеобразна.