Заигрывающие батареи

И не объяснишь, как оно может так получаться, что вроде с виду нормальный человек — а поступает как последний идиот. Но факты — упрямая вещь. Как раз в этой команде, что вела бой на холмике двое штрафников были из злополучного состава, везшего на фронт пополнение. На полустанке призывники на дрова для буржуек в теплушках решили пустить пустые снарядные ящики. Причем ломать их натеял кто-то шибко умный при помощи неразорвавшейся тяжелой мины, что валялась рядом. Ну и жахнуло, убив и перекалечив с десяток недоумков. Уже само по себе хорошо, но сбежавшиеся на взрыв новобранцы, подзуживаемые несознательными личностями из своего состава в придачу еще и офицеров, сопровождавших этот набор гениев, избили.

Результат дела был неприятный — три человека пошли под расстрел, полсотни красноармейцев — в штрафроту, а все офицеры с этого поезда — в штрафбат. За недогляд и потерю руководства. Те двое, что сейчас были в немецких окопах попали вообще как кур в ощип, прямо с фронта — да в такую переделку, только обрадовались, что отдохнут. Трудно подумать нормальному человеку, что найдутся придурки, которые будут лупцевать не сработавшим боеприпасом на манер кувалды. Но недоглядели, виноваты…

— Я теперь ко всем бойцам буду относиться, как к дуракам, чтоб снова не вляпаться — сказал один из этих штрафников товарищам. Информатор доложил резиденту, тот — особисту, который выстраивал эту сеть осведомителей — на каждого резидента по трое — пятеро низовых информаторов. Худо — бедно, но получалось отслеживать настроения. Пришлось записать и этот пассаж, который показал, что штрафованный офицер выводы сделал не до конца.

Отслуживший свою срочную службу сержант-артиллерист Попов мяукнуть не успел, а уже оказался в учительском институте, ускоренно, за два года, выпускавшем шкрабов — школьных работников, преподавателей. Потребность в учителях была чудовищная, безграмотная царская Россия с тонюсеньким слоем образованных людей оставила весьма печальное наследство, надо было учить и взрослых и — тем более детей, которые станут строить новое общество, свободное от всех грязных пятен капитализма.

Сам Попов только потом смог разобраться — как это ему так свезло. На тот момент его соблазняли идти сразу в несколько разных специальностей — и тот же военкомат предлагал весьма соблазнительные условия для службы на сверхсрочке. По зарплате получалось не хуже — работать на заводе, благо обучение на токаря было коротким, а с техникой артиллерист уже научился справляться и понимать ее.

Но пошел демобилизованный в учителя. Возможно, еще и потому, что был институт в родном городке, где папа с мамой, а скорее всего сработало то, что познакомился Попов с тремя симпатичными девчонками, которые как раз учились в этом цветнике, где на одного парня приходилось десяток девушек, а после суровых условий армейской жизни, да и просто по молодому глупому возрасту тянуло бывшего сержанта к женскому полу неудержимо.

Естественно загулял — и быстро женился. По распределению засунули в глухомань, где он вел три предмета, да жена — два. Учителей не хватало адски, преподавали даже вчерашние выпускники школ, а те, кто был формально учителем сам нередко имел 4–6 классов образования. Масса «летунов» — мошенников пускали пыль в глаза и устраивались на работу, получая подъемные деньги. И тут оказывалось, что они вообще непригодны. Поговаривали про одну такую ловкачку, что за два года получила деньги и работу в 11 школах. Правительство пыталось навести порядок, но получалось не очень удачно. А Попов обнаружил, что класс учеников и отделение бойцов — суть одно и то же, принцип руководства одинаков. Комиссию по проверке профпригодности прошел с блеском, а вот заведующий соседней школы ее провалил, получив такую оценку своих знаний: «О руководителях партии и правительства не имеет понятия. Совершенно не имеет представления о художественной литературе и методах преподавания. Географии не знает. В политических вопросах не разбирается. Программы начальной школы не усвоил».. И остался на прежнем месте — заменить его было просто некем.

Война началась совсем некстати. Бронью Попов не воспользовался и попал на фронт в конце 1941 года, в самое отступление. Несмотря на то, что среди отступавших было много командиров, именно сержант сумел сколотить боеспособную группу, мало того — подобрал брошенную расчетом полковушку с запасом снарядов, а бывший у него в группе тракторист наладил замерзший трактор. Очень пригодилась пушечка при прорыве к своим, севший за наводчика Попов заткнул прямой наводкой три пулемета — и благодаря этому проскочили, зацепив с собой еще несколько десятков тех, кто прибился по дороге, поверив в талант командира. Один из раненых, посаженных на трактор и передок пушки, рябой нквдшник, старательно выспросил у сержанта кто он, откуда и прочее.