Займёмся... английским? (СИ)

— Повторяй за мной, — Алекс прикусывает ямочку между её ключицами, — I want…

— I want… — она подставляет шею под его жаркие поцелуи, растворяясь в страстных прикосновениях.

Девушка выгибается навстречу ласкам, и Алекс, пользуясь возможностью, заводит руки за её спину и умелым движением расстегивает застежку бюстгальтера.

— To fuck… — язык оставляет мокрые дорожки на груди, пробуя на вкус соски, заставляя податливое тело извиваться от блаженства. Он не обделяет вниманием ни единый участок кожи. Холодные руки, блуждающие по животу и спине, заставляют её тело трепетать, отчаянно требуя большего.

Влажные губы легко касаются углубления пупка, обводя его кончиком языка. Девушка обхватывает его бедрами, промежностью ощущая явственно выпирающий из брюк бугор. От одной мысли, что он будет скоро внутри неё, она задыхается. Брюнет поднимает голову, смотря на Агату горящими глазами. В его затуманенных глазах читается приказ. Водит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. Она дрожит.

— Повторяй, куколка, — властно требует парень, разогревая её холодную кожу своими жгучими прикосновениями, вызывая новую порцию мурашек.

— To fuck… — зажмуривается. Какой же он горячий, черт возьми!

— My teacher, — парень одаривает её дьявольской ухмылкой. Душно. Агата тянется к бегунку на его джинсах, желая поскорее от них избавиться, но он перехватывает её запястье.

Ждёт ответа.

Она хочет что-то произнести, но голос срывается. Господи. Внизу живота становится так горячо…

— My teacher… I want to fuck my teacher, — с трудом повторяет целую фразу, задыхаясь.

— Послушная девочка, — Алекс ставит её на колени к себе спиной, стягивает с Агаты узкие брюки. Бесцеремонно проникает рукой в трусики и вводит в девушку два пальца, разводит их, растягивая её изнутри. Его пальцы окутывает горячая влага.

Именно он заставляет её так себя чувствовать. Только он.

Она дрожит, силой стискивая зубы, тяжело дышит.

— Ты всегда готова для меня, — раскалённое дыхание опаляет Агате щеку. Больше не осталось сил терпеть. Её мокрое бельё оказывается приспущенным на уровне колен. Заниматься любовью в полуодетом состоянии почему-то приносит особо острое наслаждение. Он грубо наматывает её волосы в кулак, и, оттянув резинку боксёров вниз, одним толчком проникает целиком внутрь. Боже. В ней так туго. Скользко. Чертовски хорошо. Дрожит от нетерпения. Безумное помешательство. Глубже, резче. Он тянет её за волосы, почти больно, но это ощущение приглушается тем приятным теплом, которое разносится по телу с каждым его движением. Девушка прогибается в позвоночнике, вцепляясь руками в подлокотники дивана.

— Алекс… — Его имя срывается с её губ, как молитва.

Ворох бабочек раскрывает невидимые крылья за грудиной у обоих, порхает, разбивается. Он вдалбливается в её податливое тело жестче, кусает в плечо, оставляя на коже следы от зубов. Горячие разряды отдаются по всему телу приятной дрожью. Воздуха отчаянно не хватает.

— Только моя. И не смей думать по-другому, — Алекс остервенело втрахивает девушку в чертов диван, поскрипывающий от их движений, проникая внутрь неё все ожесточеннее и быстрее. Как же охуенно. Её дыхание становится похоже на всхлипы. Веки прикрываются. Девушка приоткрывает рот в безмолвном крике, чувствуя миг единения. Нет. Не только физического. Такое ощущение, будто они стали чем-то целым, неделимым.

Алекс отпускает её волосы, перемещая руки на бедра. Ощущая, как она чутко отзывается на каждый его толчок, принимая его целиком. Непередаваемо восхитительно. Обладать ей без остатка, ощущать эту неразрывную связь, прочно образовавшуюся между ними, слушать смешавшиеся стуки бешено бившихся сердец — страсть сжимает горло, совсем как его пальцы, вновь впившиеся в шею.

Она тихо вскрикивает, сжимая его член в себе до боли, и с губ Алекса срываются ругательства.

Разрядка наступает стремительно, накрывая обоих с головой, мешая нормально дышать. Алекс срывается в пропасть. Это действительно какая-то херова пропасть, куда он падает, бесконтрольный, оглушенный. Сознание просто выключается.

Вспотевшее тело сводят резкие судороги, и девушка беззвучно запрокидывает голову назад, впиваясь в спину Алекса, оставляя на ней серповидные отметины от ногтей.

Алекс по-прежнему на ней, в ней, и его сердцебиение только приходит в норму. Поняв, что придавливает Агату своим весом, парень перекатывается в сторону.

Они молчат. Частое сердцебиение не желает успокаиваться.

— Не уходи, ладно? — Вдруг просит она. — Никогда.

А он вдруг замечает, что у Агаты искусанные губы. Бледные, побелевшие как мел, от волнения или страха. С алыми следами от укусов и проступившей капелькой крови. Сердце пропускает удар, а через минуту дико стучит, выдавая освобождённые чувства с головой. А губы у неё соленые. Наверное, от крови, запекшейся на них. Становится так тихо. Будто все звуки мира пропадают. Оглушая. Обостряя органы чувств.