Займёмся... английским? (СИ)

— Целых две минуты. Эпично, — усмехается брюнет и придвигается к ней ближе.

Агата поднимает голову, смотря на ночное небо, осыпанное редкие крупными звёздами. Заворожённая, она не замечает пристального взгляда однокурсника. Миг. Парень подаётся вперед, впечатываясь губами в её губы. Агата вздрагивает, зажмуриваясь. Пальцы сжимают холодные прутья балкона. Задерживает дыхание. Дэн целует её ласково, почти целомудренно, лишь осторожно прикусывая за нижнюю губу. Плавно, чувственно. Губы Дэна прохладные от ветра и легкого вина. Она бездумно приоткрывает рот, впуская его язык внутрь. На миг ей кажется, что это Алекс. Становится жарко. Чужие руки обвивают её талию, крепко и непривычно. Пробираются под пальто. Она не отвечает на поцелуй, но и не отстраняется. Позволяет ему нежно провести языком по своим губам. Это не противно, но снова — это не Алекс. Она не даёт себе отчёта в действиях, когда касается его языка своим. Легко, упорно стараясь не думать ни о чем. Пытается изо всех сил сосредоточиться только на этом поцелуе… Но мысленно сравнивает ощущения — в голове мелькают эпизоды поцелуев с Алексом. Не может так. Просто не может.

С громким чмоком она разрывает поцелуй. Смотрит на Меньшова, в глазах которого плещутся желание и непонимание. Осознает, какую ошибку совершила.

— Я… я не могу так, — выдыхает Агата, спрыгивая с ограды на землю. Парень разочарованно опускается вслед за ней.

— Пожалуйста, прости… Просто ты напоминаешь мне одного человека.

Он глубоко вздыхает, но отстраняется. Черт, только девчонки могут так не вовремя обламывать.

— Что такое? — хмурится парень. Напряжение в штанах даёт о себе знать.

— Это будет нечестно по отношению к тебе… — слова даются тяжело. Дэн скептично хмыкает в ответ на её слова.

— Я пытаюсь заглушить мысли о моем бывшем парне твоими прикосновениями. Это нечестно, Меньшов, понимаешь? Не хочу, чтобы мы совершили ошибку, — Агата нервно облизывает губы. В её глазах читается вина. Парень тоскливо усмехается, переведя взгляд на небо. Звёзд стало меньше. Облачно.

— Почему ты не с ним тогда? — спрашивает он, так и не повернувшись к ней лицом.

— Он… Не хочу грузить тебя своими проблемами. Мне правда… — не договаривает.

— Меньше всего мне хочется слышать о том, как ты горько жалеешь о моем недотрахе, — выходит немного грубо, но он презирает сочувствие. Не нужно.

— Я пойду, — шепчет Агата и разворачивается к двери. В груди вяжет неприятное чувство, поэтому она возвращается и обнимает парня за шею, чувствуя пальцами коротко подстриженные волосы на затылке. — Пока.

***

— Вот как? — грудь Алекса вздымается и опускается от гнева. — Дьявол… Спасибо, приятель.

Он с отвращением швыряет безобидный телефон на пассажирское сиденье машины.

— Поверить не могу… — Алекс резко бьёт по рулю рукой.

Злость жужжит в нервных рецепторах. Отравляет. Разносится жгучей волной по всем клеточкам его тела. Сдержаться. Посчитать до пяти и успокоиться. Блять. Она целовалась с другим. Нога давит на газ. Спидометр взлетает, достигая новой отметки. Кинула его по смс и развлекалась с каким-то отморозком.

***

— Тебе звонила какая-то девушка.

— Кто? — Алекс вышел из ванны уже полностью одетым. Апельсиновый сок, неудачно вылитый на рубашку, липким пятном остался на груди, поэтому ему пришлось экстренно принять душ — терпеть было неприятно.

— Без понятия. Я сказала, что ты в душе.

— Мы на «ты» не переходили, Эмма. Поэтому соблюдай нормы приличия, — грубо одернул её Миллер. Потянулся к телефону.

Сообщение.

Куколка: «Между нами всё кончено».

Что это за приколы такие? Иронично, ведь раньше он постоянно сталкивался с аналогичными ситуациями, с одной разницей — первым бросал всегда он.

Алекс вскочил с места. Выпроводил ученицу, накинул на себя кожанку и завёл одолжённую машину друга. А через пару минут получил неожиданный звонок от знакомого, который присутствовал на студенческой тусовке.

***

Её касался кто-то. Новый рекорд — сто шестьдесят километров в час.

— Куколка, ну почему ты меня доводишь? — Перед глазами мелькают огни зажжённых фонарей. Темно. Включает дополнительные фары дальнего света, освещая путь.

Дорога до её дома занимает около получаса. Неудивительно. Он мчался на бешеной скорости.

В окне квартиры горит свет. Значит, не спит. Стучит в дверь. Слышатся шаги. Открывает. Домашняя, но на лице — неестественная бледнота.

— Ну, здравствуй, — тоном, от которого разбегаются мурашки по шее и ползут по плечам, ниже, растекаясь на уровне солнечного сплетения.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, стараясь придать голосу уверенность. Но выходит как-то испуганно, загнанно.

Укоризненный взгляд Алекса, полный осуждения, вызывает в Агате чувство стыда из-за того, что позволила Дэну поцеловать себя, оскверняя их чувства, пусть болезненные, пусть сложные, но самые настоящие.

Не спрашивая разрешения, он заходит внутрь, запирая за собой дверь. Устало трёт переносицу.

В груди болит. Тягостно ноет. Скребёт и раздирает изнутри.

— Уходи.

Кажется, его самоконтроль сейчас полетит в тартарары.

— Нет.

— Я устала, — сглатывает она.