2. Первые цезари пользовались исключительным правом чеканить золотую и серебрянную монету, а сенату предоставляли право чеканить монету из более низкого металла — из бронзы или меди. Более широкое поле было открыто для изобретаемых лестью эмблем и легенд, так что монарх мог сложить с себя заботу о прославлении своих собственных добродетелей. Преемники Диоклетиана не дорожили даже лестью сената; и в Риме, и в провинциях заведывание монетными дворами было возложено исключительно на императорских чиновников, и эта прерогатива перешла по наследству как к царствовавшим в Италии готским королям, так и к династиям греческим, французским и германским. Римский сенат снова присвоил себе после восьмисотлетнего от нее отречения эту почетную и прибыльную привилегию, которою папы пользовались со времен Паскаля Второго до перенесения папской резиденции на ту сторону Альп. Некоторые из этих республиканских монет двенадцатого и тринадцатого столетий можно видеть в кабинетах редкостей. На одной из них, сделанной в форме золотой медали, Христос изображен с книгою в левой руке, а на этой книге сделана следующая надпись: Обет римского сената и народа: Рим — столица мира; на оборотной стороне св.Петр вручает знамя сенатору, который стоит перед ним на коленях с покрытой головой и в тоге, имея подле себя щит со своим фамильным именем и гербом.
3. По мере того как империя приходила в упадок и городской префект нисходил на степень муниципального должностного лица; впрочем, он еще ведал в последней инстанции гражданские и уголовные дела, а обнаженный меч, который ему вручали преемники Оттона, обозначал его введение в должность и был эмблемой его служебных обязанностей. На эту должность выбирали только тех, кто принадлежал к знатным римским семьям; выбор народа утверждался папой; но от префекта требовалась тройная присяга, возлагавшая на него противоречивые обязанности, которые должны были нередко ставить его в затруднительное положение. Достигшие независимости римляне уволили от службы чиновника, который был их слугою, так сказать, на одну треть, и взамен его выбрали патриция; но этот титул, которым не пренебрегал даже Карл Великий, был слишком высок для гражданина или для подданного, и когда остыл первый пыл у мятежников, они охотно согласились на восстановление должности префекта. Лет через пятьдесят после того самый честолюбивый или, по меньшей мере, самый счастливый в своих предприятиях первосвященник Иннокентий Третий избавил и римлян, и самого себя от этого отличительного признака внешней зависимости; он вручил префекту знамя взамен меча и освободил его от обязанности приносить присягу германским императорам или считать себя у них на службе. На эту должность папа стал назначать для заведывания светским управлением Рима лиц духовного звания или состоявших в звании кардинала, или предназначенных к возведению в это звание; но их сфера деятельности была ограничена узкими рамками, а в эпоху свободы они получали свои полномочия от сената и от народа.
4. После восстановления сената patres conscripti (если можно употреблять это выражение) были облечены и законодательною властью, и исполнительной, но их взоры редко проникали далее настоящего дня, а спокойствие этого дня большею частью нарушалось насилиями и смутами. В своем самом полном составе это сословие или собрание состояло из пятидесяти шести сенаторов, из которых высшие отличались титулом советников; они назначались, быть может ежегодно, народом; а предварительный выбор тех, кто их избирал, — по десяти от каждого квартала или прихода — мог служить фундаментом для свободной и прочной конституции. Папы, высказывавшие во время этой внутренней бури уступчивость во избежание окончательной гибели, договором утвердили учреждение и привилегии сената и ожидали восстановления своей власти от времени, от внутреннего спокойствия и от религии. Общественная польза и личные интересы иногда заставляли римлян отказываться на время от их притязаний; тогда они снова приносили присягу на подданство преемнику св. Петра и Константина как законному главе и церкви, и республики.