Закат и падение Римской Империи. Том 7

Бессилие здравого смысла и добродетели побудило римлян прибегнуть к более целесообразному средству: вместо простых граждан, которым они изъявили добровольную и непрочную покорность, они стали выбирать своим сенатором какого-нибудь независимого владетеля, способного защищать их и от их врагов, и от них самих. Самый честолюбивый и самый воинственный из монархов того времени Карл Анжуйский и Прованский принял в одно и то же время и королевство Неапольское от папы и сенаторское звание от римского народа. Остановившись в Риме на своем пути к победам, он принял от жителей присягу в верности, поселился в Латеранском дворце и во время этого непродолжительного визита постарался смягчить резкие черты своего деспотического характера. Однако даже Карл испытал на себе непостоянство римлян, которые встречали с не менее радостными возгласами его соперника — несчастного Конрадина, а властвовавший в Капитолии могущественный мститель возбудил в папах и страх, и зависть. Карл был избран сенатором первоначально на всю жизнь, но потом было решено, что его полномочия должны возобновляться через каждые три года, а вражда Николая Третьего принудила короля Сицилии совершенно отказаться от управления Римом. В своей булле, сделавшейся неизменным законом, этот высокомерный первосвященник доказал, что пожалование Константина было неоспоримым фактом и никогда не утрачивало своей законной силы и что оно имело существенную важность как для сохранения внутреннего спокойствия, так и для независимости церкви; он установил ежегодный выбор сенатора и решительно устранил от этого звания всех императоров, королей, принцев и лиц, занимающих в обществе высокое и блестящее положение. Эту запретительную статью отменил в свою собственную пользу Мартин Четвертый, смиренно добивавшийся своего избрания в сенаторы. В присутствии и по воле народа два избирателя возложили не на папу, а на благородного и верного Мартина звание сенатора и высшее управление республикой до конца его жизни с правом пользоваться этой властью по его собственному усмотрению или непосредственно, или через его уполномоченных. Почти через пятьдесят лет после того тот же титул был пожалован императору Людовику Баварскому; таким образом, свобода Рима была признана его двумя монархами, принявшими муниципальную должность в управлении их собственной метрополией.

В первый момент восстания, когда Арнольд Брешианский успел восстановить римлян против церкви, они искусно старались снискать милостивое расположение императора и обратить его внимание на то, что было ими сделано из желания угодить цезарю. То, что говорили послы, отправленные ими к Конраду Третьему и к Фридриху Первому, было смешением лести с гордостью, традиционных воспоминаний с совершенным незнанием истории их собственного отечества. После жалоб на молчание первого из этих монархов и на пренебрежение, с которым он относился к римлянам, послы просили его переехать через Альпы и принять из рук римлян императорскую корону. “Мы умоляем ваше величество не пренебрегать смиренной преданностью ваших детей и вассалов и не верить тому, в чем нас обвиняют наши общие враги, которые клевещут на сенат, выдавая его за противника вашего владычества, и сеют семена раздора, для того чтобы пожинать плоды разрушения. Папа и сицилиец вступили в нечестивый союз с целью воспротивиться нашей свободе и вашему коронованию. С помощью Божьей наше рвение и мужество до сих пор делали все их усилия бесплодными. Мы взяли приступом дома и башни тех, кто принадлежал к числу их самых могущественных и самых предприимчивых приверженцев, и в особенности Франгинанов; некоторые из этих зданий заняты нашими войсками, а некоторые другие срыты до основания. Они сломали Мильвийский мост; но мы починили его и у крепли так, что вы можете безопасно пройти по нем, и ваша армия может вступить в город, не подвергаясь никаким нападениям из замка св. Ангела. Все, что мы сделали, и все, что намереваемся делать, клонится к вашей славе и пользе, и мы питаем верноподданническую надежду, что вы скоро лично прибудете сюда, чтоб отстоять нарушенные духовенством права, воскресить величие империи и превзойти славой и могуществом ваших предшественников. Просим вас, изберите для вашей резиденции столицу мира — Рим, предпишите законы Италии и тевтонскому государству и последуйте примеру Константина и Юстиниана, которые достигли всемирного владычества благодаря энергии римского сената и народа”. Но эти блестящие и обманчивые замыслы не прельстили франконца Конрада, взоры которого были устремлены на Святую Землю и который умер вскоре после своего возвращения из Святой Земли, не побывав в Риме.