Закат империи. От порядка к хаосу

Мы не знаем, как сложится судьба Ани, устремившейся к новой жизни, но мы очень хорошо знаем, во-первых, какой оказалась эта новая жизнь и, во-вторых, как складывались женские судьбы других чеховских героинь, с большей или меньшей решительностью порывавших с устоявшимся укладом жизни. Судьбы этих женщин помогают нам на­глядно представить жизнь русской интеллигенции перед революцией.

Змансипе

Эманципэ, или эмансипе, эманципантка - так со времён романа Тургенева «Отцы и дети», впервые опубликованного в 1862 году в февральской книжке журнала «Русский вест­ник», называли в России женщину, стремящуюся к равно­правию с мужчинами и старающуюся его осуществить ²³⁹. В этом заимствованном из французского языка слове, упо­треблённом в языковом контексте русского классического романа, чувствовалась нескрываемая ирония. Виной тому была Авдотья Никитишна (или Евдоксия) Кукшина - пер­вая русская эмансипированная женщина, запёчатлённая на страницах художественного произведения. Тургеневская фраза «"эманципе" вроде Кукшиной» ²⁴⁰, вложенная автором в уста нигилиста Базарова, стала крылатой. Иван Сергеевич Тургенев создал окарикатуренный образ провозвестницы сексуальной революции в России - свободной от предрас­судков передовой женщины, не живущей со своим законным мужем и ведущей свободный образ жизни. По воле автора, первая русская «прогрессистка» получила «говорящую» фамилию, в которой наряду с назидательностью слышится и пародийно-иронический обертон. Кукша - это дурно, нео­прятно, неуклюже одетая женщина ²⁴¹. Тургенев несколько раз подчёркивает, что Кукшина неряшлива и неопрятна. Помимо этого она некрасива, претенциозна, неумна и вульгарна.

 «Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запылен­ным столам; везде белели разбросанные окурки папи­рос. На кожаном диване полулежала дама, еще молодая, белокурая, несколько растрепанная, в шелковом, не совсем опрятном, платье, с крупными браслетами на коротеньких руках и кружевною косынкой на голове. <...>

В маленькой и невзрачной фигурке эманципированной женщины не было ничего безобразного; но выражение ее лица неприятно действовало на зрителя. Невольно хоте­лось спросить у ней: "Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься (ломаешься, кривля­ешься. - С.Э.)?"И у ней, как у Ситникова, вечно скребло на душе. Она говорила и двигалась очень развязно и в то же время неловко: она, очевидно, сама себя считала за до­бродушное и простое существо, и между тем что бы она ни делала, вам постоянно казалось, что она именно это-то и не хотела сделать; все у ней выходило, как дети говорят — на­рочно, то есть не просто, не естественно» ²⁴².

Кукшина курит, что в то время воспринималось как вуль­гарность. «Евдоксия свернула папироску своими побурев­шими от табаку пальцами, провела по ней языком, пососала ее и закурила» ²⁴³. К губернатору госпожа Кукшина «явилась на бал безо всякой кринолины и в грязных перчатках, но с райскою птицею в волосах» ²⁴⁴.

Госпожа Кукшина - это вымышленный образ. Но и в реальной действительности в течение длительного времени господствовал несколько брезгливый взгляд на женщин, открыто отвергающих основы традиционной морали. Князь Владимир Фёдорович Одоевский 28 апреля 1866 года за­писал в дневнике: «...одно из правил нигилистов не быть опрятным. Что за гадость, особливо если они живут с мущинами в плотском соединении; от них должно вонять нестерпимо» ²⁴⁵.

В отчете III Отделения Собственной Его Император­ского Величества канцелярии и корпуса жандармов за 1869 год генерал-адъютант граф Пётр Андреевич Шувалов, главноначальствующий III Отделения и шеф жандармов, в разделе «Женский вопрос и нигилизм» всеподданнейше докладывал императору Александру II, что общественное движение в России «создало эмансипированную женщину, стрижешгую, в синих очках, неопрятную в одежде, отвергаю­щую употребление гребня и мыла и живущую в гражданском супружестве с таким же отталкивающим субъектом муже­ского пола или с несколькими из таковых» ²⁴⁶. И Тургенев и граф Шувалов особое внимание обращали на неопрятность и неряшливость эмансипированных женщин. И этот клиши­рованный взгляд закрепился надолго.