Закат империи

— Ну так что, идём? — настойчиво повторила женщина, отнеся этот трепет Павлиана за счёт своих усилий по пробуждению его страсти.

— Хорошо, но только на всю ночь.

— О чём речь, дорогуша! Тебе так понравится, что ты останешься и на следующую.

Павлиан, делая вид, что не замечает реакции присутствующих — один из пьяниц захихикал и ткнул в него грязным пальцем, — поднялся со своего места и пошёл вслед за женщиной. Он согласился на её уговоры по одной простой причине — если это действительно погоня, они вряд ли нападут на него этой ночью, особенно, если он будет не один, опасаясь скандала. Но даже если это произойдёт, женщина сможет разбудить его или поднять тревогу. Стараясь не оглядываться на страшного гота, Павлиан по скрипучей деревянной лестнице поднялся вслед за женщиной, и они оказались в глухом коридоре, который освещал всего один тусклый светильник. Впрочем, и при таком свете конюх сумел разглядеть, что в дальнем конце коридора имелся ещё один выход. Женщина оглянулась на Павлиана, чему-то усмехнулась и распахнула перед ним дверь одной из комнат. Там тоже горел светильник, но ещё более тусклый, чем в коридоре. Обстановка была достаточно простой — одна не слишком широкая кровать, на которой лежал соломенный тюфяк и смятое покрывало, два грубых табурета и старый дубовый стол.

Павлиан первым делом осмотрел дверной запор и остался крайне удручён этим осмотром — щеколда была прибита настолько небрежно, что могла слететь при достаточно резком напоре.

— Не бойся, воров у нас не бывает, — усмехнулась женщина, по-своему истолковав его встревоженный вид. — И, кроме того, я такая горластая, что в казармах городской стражи сразу же услышат.

Павлиан кивнул, делая вид, что успокоен такими заверениями, но про себя решил не раздеваться и провести эту ночь одетым. Поэтому, когда женщина, быстро скинув платье и оставшись совсем голой — с большими отвислыми грудями, на которых темнели пятна расплывшихся сосков, — подошла к нему и попыталась снять с него тунику, он слегка отстранился.

— Не надо.

— Почему? — удивилась она. — Со мной будет жарко, не замёрзнешь... Давай я тебе помогу.

— Не надо, — снова повторил он и отстранился ещё решительнее, вспомнив о письмах, хранившихся у него на груди в маленьком холщовом мешке. Там же лежал и кошелёк с большей частью тех денег, которые ему дал Боэций.

— Ну как хочешь, — покачала головой женщина. — Тогда хоть сними плащ и задери всё остальное.

Впервые за этот день Павлиан слегка улыбнулся и взял её снизу за тёплые мягкие груди, словно взвешивая, какая из них тяжелее. Она закинула руку ему на плечо и, ловко отстегнув фибулу, сняла плащ. Затем подвела к постели, села и приподняла его тунику до самого пояса. Павлиан вдруг почувствовал такой прилив страсти, что нетерпеливо схватил женщину за уши и притянул к себе. Какое-то время она громко чмокала и кряхтела, а когда конюх уже начал нетерпеливо ёрзать и стонать, выпустила его, подвинулась на постели и приказала:

— Ложись.

Павлиан лёг, а она проворно, несмотря на свои короткие ноги и большой живот, взгромоздилась сверху, затем просунула руку, вставила и принялась смачно раскачиваться на Павлиане, буквально припечатывая его к ложу своими массивными бёдрами. Лёжа внизу, он стонал и мычал, хватал её за ляжки и груди, а потом резко напрягся и издал полурев-полувопль:

— А-а-а-а-х!

— Ну что, понравилось? — спросила она, тихо смеясь.

— Да, — так же тихо ответил он, только теперь с некоторым смущением вспомнив о Ректе. Где она сейчас и чем занимается, пока он сам лежит в объятиях толстой трактирной шлюхи? А женщина тем временем легла рядом с ним, пробормотала: «Захочешь ещё, разбудишь» и, полностью завернувшись в покрывало, так что Павлиан был вынужден укрыться собственным плащом, принялась похрапывать. Впрочем, он тоже недолго прислушивался к шороху крыс и мужским голосам, доносившимся снизу, и очень скоро провалился в сон.

Ему показалось, что не прошло и десяти минут, как кто-то стал дёргать его за плечо и что-то бормотать. Невероятным усилием воли он заставил себя разлепить глаза и проснуться.

— Слышь, приятель, к нам кто-то стучит, — негромко сказала женщина. — Я пойду отворю?

— Нет! — вскрикнул Павлиан, резким рывком сел на постели и прислушался. Действительно, в дверь громко и сильно стучали, в коридоре раздавались чьи-то грубые голоса.

«Неужели началось? — мгновенно цепенея от страха, подумал он. — Погоня?» Павлиан ни на минуту не усомнился в том, что это тот самый гот и два его наёмника, которых он видел в таверне.

Женщина, всё так же сидя на постели и прикрываясь покрывалом, растерянно смотрела на него.

— А деньги? — взвизгнула она, когда Павлиан метнулся к окну, выбил его ногой и сел на подоконник. В этот момент дверь распахнулась, тёмные мужские силуэты ворвались в комнату, а женщина завопила так, что смогла бы испугать и целый табун лошадей.